Коварство и любовь

Кивнув, Нисса коснулась пальцами ладони протянутой руки, и он крепко их сжал. Войдя в спальню, он проворно усадил Ниссу к себе на колени, устраиваясь в огромном, обтянутом гобеленом кресле. Испуганная Нисса пыталась сопротивляться и вскочить на ноги. Но он держал крепко.

– Нет, мадам. Мне нужно поведать вам долгую историю, и я хочу рассказать ее по-своему и предпочел бы держать вас в объятиях, когда вы все услышите. Прекратите брыкаться, или я буду вынужден принять более строгие меры, – мягко пригрозил он.

– Какие меры?

– Я вас отшлепаю.

Нисса вспыхнула от гнева.

– Вы этого не сделаете!

– Не вводите меня в соблазн, мадам! – предостерегающе воскликнул граф.

– Вы презренный тип, – ответила девушка, покорно замирая у него на коленях. – Отшлепать меня!.. Подумать только! Я не ребенок!

Вариан де Уинтер едва сдержал улыбку. Нет, подумал он про себя, ты не ребенок, Нисса! Ты самая восхитительная девушка из всех, кого я когда-либо держал в объятиях, и мне не терпится тобой овладеть.

– Итак, сэр? – ее голос прервал его мечты.

– Моя история, – начал граф, краснея при мысли, что она могла угадать, о чем он только что думал, – совсем обычная. Когда моему дяде, Генри Говарду, исполнилось пятнадцать лет, у него завелась прекрасная возлюбленная. И она была у него не первая, уверяю вас. Однажды я сам застукал Генри под живой изгородью с молочницей, когда ему было всего двенадцать. Но эта девушка, к несчастью, понесла дитя. Когда о том узнали ее родные, они захотели узнать, кто же отец. Но девушка призналась лишь в том, что он из семьи герцога. В тайне от всех она сама разыскала Генри и умоляла его о помощи, но он боялся гнева своего отца. Он прогнал бедняжку, и она повесилась. Тогда ее убитые горем родные явились к деду, чтобы потребовать воздаяния, и вину за преступление дяди пришлось принять мне. Я не хотел, чтобы юноша нес на себе столь тяжелое бремя. Он был еще совсем молод.

– Но он достаточно созрел, чтобы совать свой конец в любой услужливо подвернувшийся медовый горшок! – едко воскликнула Нисса.

– Мне следовало предоставить его судьбе и неминуемой расплате, – продолжал Вариан де Уинтер. – Я даже предположить не мог, что этот скандал не утихнет даже спустя столько лет!

Нисса не знала, верить ему или нет. Встречаются ли в эти дни мужчины столь благородного поведения? Наверное, он просто лжет в надежде добиться благосклонности. Стоит ли ему верить? Нисса была в растерянности.

– Как мог ваш дедушка допустить, чтобы вы отвечали за преступления его сына? Очень гадко с его стороны, милорд! Ваш дядя был совсем юным. В конце концов, мальчику бы простили то, чего нельзя простить человеку взрослому. Только законченный негодяй сделал бы то, что вам приписывают. Неудивительно, что все приличные семьи прячут от вас своих дочерей.

– Мой дед, – тихо сказал граф Марч, – печется исключительно о процветании собственного семейства. Деньги, власть – ради этого он сделает все, что сочтет нужным. Но, несмотря на все свои пороки, он человек, преданный английскому престолу.

– А другая женщина? – внезапно спросила Нисса, резко меняя предмет разговора. – Кто та женщина, которую герцог задумал сделать королевой? Женщина, которой меня принесли в жертву?

– Моя кузина Кэт, – ответил Вариан де Уинтер.

– Бедняжка Кэт! – тихо воскликнула Нисса, и в ее глазах заблестели слезы.

Граф отвел от ее лица темную прядь волос.

– Да, – согласился он, – ее можно пожалеть. Но вы, наверное, удивитесь, если я скажу, что она сама очень этого желает?

Нисса покачала головой. Его ласковое прикосновение озадачило ее.

– Нет, я не удивлена. Кэт честолюбива, как все Говарды, не так ли? Но, может быть, она сумеет сделать короля счастливым?

– Вы все еще сердитесь на меня? – спросил граф.

Нисса повернула голову, чтобы взглянуть ему в глаза, и в некотором замешательстве отметила, что его губы вдруг опасно приблизились к ее лицу.

– Не знаю, милорд, сержусь ли я, – честно ответила она. – Похоже, мы оба сделались жертвами честолюбия Говардов. Когда моя служба при королеве Анне подойдет к концу, мы сможем уехать домой и забыть об интригах. Ваша мать тоже была одной из Говардов, но вы-то, милорд, де Уинтер! Пришло время заботиться о славе де Уинтеров, а не Говардов!

Всю жизнь он смутно ощущал, что ему чего-то не хватает, и теперь понял, чего именно. Ему нужна была женщина. И не любая, а та, для которой его интересы и интересы его семьи будут превыше всего. Только сейчас, когда Нисса заявила об этом с такой твердостью, он наконец понял главное. Он старался быть Говардом – ради деда, но Говардом он не был. Он – Вариан де Уинтер, пятый граф Марч!

Улыбнувшись, он сказал:

– Мой дед свел нас ради своей выгоды, Нисса. Но, сам того не зная, он оказал мне величайшую милость.

Взгляд его темно-зеленых глаз потеплел.

– Какую же милость он вам оказал? – спросила Нисса, нервно ерзая у него на коленях. Она смотрела прямо в глаза графу и не могла отвести взгляда.