Ковчег Лит. Том 1

Ксюня с достоинством открыла входную дверь. Раздался грохот бамбуковых штор — навстречу ринулся пес. Но это нарушало протокол. Вначале следовало приобрести билеты.

— Сколько стоит детский? — подыгрывая нашей важности, спросила мама. В этот момент Ксюня уводила пса в комнату.

— Двадцать пять копеек, — ответила я. Ксюня яростно обернулась. Еще долго она не могла простить мне этой скидки.

Я наколола билеты на оленьи рога, тонкая мама хохотнула, Ксюня вручила малышу хомяка. Тот заполз ему в рукав. Я испугалась: хомяк кусался.

— Попугай говорящий! — зачем-то соврала Ксюня.

Кошка оказалась редчайшим экземпляром, образцом аскезы: она не ела хомяка с попугаем. Более того, сама ходила на унитаз и спускала за собой! Это было чистой правдой.

Вылетел одуревший Жорик, мальчик дернулся на выход. Но как же можно отпустить гостей, не показав исполнения команд! Голос! Голос! Я была пьяна от возбуждения, я думала, какой будет замечательный шумовой оркестр, если к нам присоединится Бабка-Цапка!

Пес рявкнул, футляр дрогнул, мама пыталась попасть ногой в туфлю. Мы торжествовали! У нас было семьдесят пять копеек! Ксюня сердито зыркнула на меня.

Мы выложились. Мы проголодались. Завтрашний день сулил новые деньги. Мы приобрели две маленьких кружки кваса (6 коп.), две круглых булочки (8 коп.), два фруктовых щербета (26 коп.).

Оставшееся мы частично поделили — я настояла, чтобы каждый взял себе хотя бы по десять копеек, Ксюня закатила глаза и отдала мне долю. Последние пятнадцать мы зарыли под рябиной, прикопали ладонями холмик.

Не потерять бы эту рябину. Здесь бы посадить абрикосовую косточку — над холмиком вырастет абрикосовое дерево, его ни с чем не спутаешь.

* * *

Вскоре созрел второй способ заработка: продавать комнатные растения. Идея была моя. Все эти бесполезные домашние цветы, которыми заставлены подоконники, — их же можно разводить на продажу!

Я незаметно проредила кактусы: часть малышей пересадила в обрезанные молочные пакеты с элегантным рисунком-колоском. Почву взяла из кучи чернозема во дворе, запас спрятала под детским диваном, низко одернула покрывало. Ксюня тоже кое-что собрала — и день настал!

Мы встретились утром. Умытые, тщательно причесанные, в несменных одинаковых платьях. — Товар при себе? — спросила Ксюня. — А то, — ответила я и цвикнула в дырку от клыка.

Место мы выбрали на небольшом пятачке около магазина «Овощи-фрукты». Огородницы продавали там молодую морковь, редис, перевязанные ниткой пучки петрушки. Мы соорудили витрину из деревянного ящика. Тщательно, по-азербайджански фигурно, мы расставили наши растения. — Что у вас? — спросила первая покупательница.

— Кактусы, — равнодушно ответила Ксюня, но я видела, как она щиплет заусеницу. С тех пор, как стало ясно, что двадцать пять рублей у меня обязательно будут, я стала впадать в мечтательность.

Через дорогу, на торце двадцатидвухэтажки, виднелась вывеска: «Трансагентство».

Я вспомнила, как в то лето в Троицке я нашла в луже свой первый рубль. Лил волшебный дождь… Густые косы ручьев переплелись цветными лентами мусора… Я вышла во двор мерить лужи сапогом. В радужной воде плыла рублевая бумажка. Схватить, отряхнуть, быстро зажать в кулаке, кулак спрятать в карман — пока не выхватила Верунчик! Она была старше и выше ростом. Рубль был полон тайн. Водяные знаки, узорчатая вязь. Бир сум, бир манат, о рублэ…

В тихий час я глубоко вздохнула, накрылась одеялом. Белый дождь завивался в сонном небе, било солнце, я смотрела на мир сквозь розовые веки, пытаясь представить — каково это, когда тебя нет…

Рубль исчез с батареи. Я вскочила. Бабушка!

Мне было пять. Это был мой первый в жизни бунт. Бабушка улыбнулась и выдала мне вместе с задубевшим рублем алый кожаный кошелек. Он закрывался на круглые железные шишечки, имел петлю, его надо было по-дамски носить на запястье. В него я положила сокровище и пошла гулять.

Сейчас я понимаю, что Верунчик уже поджидала меня под мокрым тополем. Но тогда — я рыла норы в песочнице… Влажный песок звал строить замки, рыть ходы… Малыш Аль бежал, стены осыпались, принцесса Элиза бросалась вслед и спасала его… Кошелек болтался на руке, мешал… Я отложила его в сторону… Навсегда.

А на стихийном базаре у магазина «Овощи-фрукты» за каких-то два часа наш запас растений сократился вчетверо! Мы перебирали пальцами в тяжелых карманах, и я снова мечтала, мечтала.

— Будем повышать цены, — сказала Ксюня.

Действительно, как же мы не догадались! Глупые старые огородницы, они не повышают цен, им это не приходит в голову, они еще и накладывают сверх веса!

Подошла строгая женщина в рубиновых сережках, поинтересовалась моим кактусом. Я уверенно отвечала — девяносто копеек! Да! Мой кактус стоил девяносто копеек!

— Хорошо, — сказала покупательница.

«Вот тебе раз», — подумала я.

Ровно через неделю она вернется: ей нужен именно этот кактус. Но мысленно я уже продала его за рубль пятьдесят. Договорились, что в срок я принесу похожий.

* * *

Этого не случилось.