Ковен отверженных

Не знаю, что они смогут сделать с этой информацией, но, может быть, им удастся придумать что-то, чего никак не могу придумать я. Стараюсь ровно дышать, чтобы обуздать нарастающую во мне клокочущую ярость. Мне хочется немедленно что-то сделать, хочется уничтожить каждого из этих порочных людей.

Старейшина Балфур не обращает на меня внимания, но старейшина Альбрехт наблюдает за мной, словно кошка, выслеживающая добычу.

– Скоро мы все соберемся, и тогда тебе придется принять одно очень важное решение, – сообщает он, складывая руки на животе.

Все в нем напоминает клишированного злодея, и я сдерживаю желание закатить глаза.

– Мы знаем, кто ты, а следовательно, знаем, на что ты способна. Поэтому решение, которое тебе нужно принять, очень просто: поделись с нами своей магией – или откажись, и тогда мы убьем твоих партнеров. А затем передадим тебя в руки ламии, который крайне заинтересован в том, чтобы заполучить тебя. Сомневаюсь, что тебе это понравится, но в конечном счете выбор за тобой.

Старейшина Альбрехт стряхивает воображаемую ворсинку со своего колена. Из-за того, как непринужденно он говорит и в какой позе сидит, создается впечатление, будто разговор о том, чтобы я передала им свою магию, а если откажусь, то буду подвергнута пыткам, для него сродни обыденной беседе ни о чем.

– Я все еще не понимаю, почему мы не можем забрать у нее магию силой, – бормочет старейшина Балфур, по-прежнему отказываясь на меня смотреть.

Старейшина Альбрехт прожигает его взглядом, и маска спокойного, терпеливого человека, которую он натянул на себя, трещит по швам, являя раздражение к коллеге.

– А что будет, если я решу поделиться? – спрашиваю я, возвращая к себе внимание Альбрехта.

– Когда перенос завершится, ты будешь свободна и сможешь вернуться к своей жизни с партнерами.

Напрягаю мышцы, сдерживая дрожь от мысли о том, что я сделаю с этими отвратительными, жадными до власти паразитами. Если он действительно думает, что я поверила в то, что буду свободна после передачи, то он просто гребаный идиот.

Дверь снова открывается, являя старейшину, которого я совершенно не удивлена здесь увидеть. Он проходит в комнату и, заметив меня, замирает. Мне даже кажется, что в его глазах промелькнул шок. Он быстро отводит от меня взгляд и осматривает Сабина и мертвого оборотня. Губы его трогает улыбка.

– Судя по всему, кое-кто повеселился, – говорит он.

Старейшина Альбрехт многозначительно усмехается, а старейшина Балфур пожимает плечами.

Пользуясь тем, что старейшины сосредоточились друг на друге, я смотрю на Сабина.

«Как только эти ублюдки закончат лизать друг другу задницы и делиться со мной планами мирового господства, я их убью. Ты разбираешься с лысым мужиком и тормозишь всех, кого только можешь, хорошо?»

Сабин едва заметно кивает. Старейшина Клири садится рядом со мной. Я отвожу взгляд от Сабина и концентрируюсь на своих целях.

Осматривая меня с головы до ног, старейшина Клири задерживает взгляд на моих связанных руках.

– Не хотите рассказать мне, что здесь происходит? – спрашивает он, подаваясь ко мне и проводя кончиком указательного пальца по скотчу. Затем достает нож, одним движением разрезает скотч и начинает отдирать его от моей кожи. К счастью, тот отходит довольно легко: видимо, он плохо прилип из-за того, что на мне было слишком много крови. То, с каким тщанием старейшина Клири освобождает мои руки, удивляет меня.

– Прости, что так тебя огорошиваю, но я знаю, что у нас с тобой схожие интересы, а такая возможность выпадает раз в жизни, – подает голос старейшина Альбрехт.

Клири отвечает не сразу, комкая скотч в руках и обводя взглядом комнату.

– Ты о том, что для связывания нужны трое, и ты решил, что я подхожу лучше всего?

Старейшина Альбрехт чуть прищуривается.

– И это тоже.

При слове связывание по моему позвоночнику бегут мурашки. Я внимательно оглядываю комнату, пытаясь хоть что-то понять. Из мебели здесь только кресла, обитые зеленым бархатом; осматриваю стены и пол и лишь тогда замечаю руны, вырезанные на полу. Они образуют большой круг там, куда меня бросили, когда принесли сюда. О том, что это значит, я не имею ни малейшего понятия, но судя по тому, что только что было сказано, они либо свяжут меня с собой, либо свяжут мою магию, – ни того ни другого я не допущу.

Мои руки теперь свободны, и никто больше не держит нож у горла Сабина. Если действовать, то лучше сейчас, пока не пришли остальные старейшины, ведь тогда враждебной магии станет больше.

Собираюсь активировать руны для призыва метательных ножей, но меня останавливают слова старейшины Клири:

– Как давно ты работаешь с Адриэлем, Сет?

Старейшина Альбрехт резко поворачивается к нему, и я вижу, как он пытается сохранить невозмутимость на своем лице.

– Я уже давно подозревал, что Адриэлю и его ламиям помогает кто-то из наших, но никак не мог нащупать связь, – продолжает старейшина Клири.