Ковен отверженных

Я упираюсь ему в грудь, пытаясь оттолкнуть от себя. Его хватка на моей заднице становится болезненной, и меня охватывает паника. Призываю силу из рун и делаю еще одну попытку освободиться.

Наконец мне это удается. Как только мои ноги касаются пола, Райкер оседает. Я бросаюсь к нему и откидываю мокрые пряди с лица. Он зажмурился, челюсть сжата, и это до смерти пугает. Не зная, что делать, зову Нокса. Провожу по руке Райкера и чувствую, как он напряжен. Снова зову Нокса, но тот не появляется. Трясущимся пальцем нахожу руну за ухом и мысленно умоляю о помощи.

– Райкер, ты меня слышишь? Какого черта происходит? Ты ранен? Я как-то тебя ранила?

Мои руки порхают над ним, но я больше не решаюсь прикоснуться, чтобы каким-то образом не усугубить происходящее.

Сквозь сжатые зубы Райкера вырывается мучительный крик, и этот звук меня убивает. Снаружи раздаются тяжелые шаги, я слышу голоса парней. Вален вбегает первым и подскакивает к нам с Райкером.

– Я не знаю, что случилось. Только что с ним все было хорошо, а потом он застыл. Ему больно, Вален, но я не знаю почему.

Вален бросает на меня обеспокоенный взгляд и приседает рядом с Райкером, безуспешно пытаясь с ним заговорить.

– Что бы это ни было, Ноксу тоже хреново: когда мы прибежали, он лежал в постели и корчился от боли.

Валена прерывает вбежавший в ванную Бастьен.

– Нокс бьется в агонии. Не думаю, что он в состоянии говорить.

Я открываю рот, чтобы спросить, какого черта происходит, когда, словно кувалдой по голове, на меня обрушивается осознание.

Твою мать, это из-за меня!

Глава 30

Я смотрю на Райкера. Глаза его по-прежнему зажмурены, он не способен отвечать и не способен ни на что реагировать. Его пожирает боль. Это напоминает то, что произошло со мной в шестнадцать. Сейчас закончится худшая часть, и его кожу, как и кожу Нокса, прожгут руны, навсегда изменив их.

Черт! Я думала, для этого нам нужно образовать связь, или как оно там называется.

– Вален, это руны! – говорю я, и в моем голосе отчетливо звучит паника.

Вален оборачивается ко мне и обеспокоенно скользит взглядом по моим рунам.

– Не мои – руны появляются у них. – Я показываю на Райкера.

Бастьен спешно заходит в кабину и выключает воду.

– Я думала, что мы должны быть связаны… Ну, типа того, что я должна передать свою магию, но, видимо, все происходит по-другому. Вот что с ними происходит. Перенос!

На лицах близнецов появляется осознание, которое сразу же сменяется тревогой.

– Давай отнесем его на кровать, – говорит Бастьен.

Близнецы наклоняются и поднимают Райкера с пола. Он стонет, и у меня разрывается сердце, потому что я понимаю, как ему сейчас больно. Быстро подхватываю полотенца и укутываю его.

В комнате мое сердце начинает биться еще сильнее, когда я вижу Нокса. Его лицо замерло в безмолвном крике, он сжимает простыни и извивается на кровати.

Братья кладут Райкера, и я тоже забираюсь на кровать, не думая о том, что голая и мокрая. Я не понимаю, что мне делать. Наблюдать за тем, как страдают дорогие мне люди, во много раз хуже, чем самой испытывать боль.

– Все будет хорошо, парни. Скоро все закончится, – говорит Вален, но его слова больше напоминают мантру, чем обещание.

Близнецы беспомощно стоят рядом с кроватью. До меня долетает, что по ту сторону двери с кем-то разговаривает Сабин. Решившись, я накрываю ладонями грудь Нокса и Райкера. Надеюсь, мое прикосновение хоть немного облегчит их страдания, как это было со мной во время моего Пробуждения, но если им и становится легче от моей влажной руки, то показать они этого не в силах.

Закрываю глаза и мысленно подключаюсь к черной дыре в своей груди. Молю свою Целительную магию как-то помочь. С губ срывается благодарный всхлип, когда без промедления появляются нити нежно-бирюзового цвета. Однако луч надежды, озаривший меня, медленно затухает, когда я вливаю в ребят свою магию, но ничего не происходит. Чувствую себя просто отвратительно из-за того, что вынуждена наблюдать за тем, как они проходят через это. Я знаю, что это закончится. Знаю, что с ними все будет в порядке. Но это не утешает, когда Нокс кричит сквозь стиснутые зубы, и его голос полон агонии – звуки, которые будут преследовать меня всю жизнь.

Мой собственный опыт подсказывает, что, если ты уже можешь кричать, значит, ты находишься в финальной стадии этого жуткого процесса, но легче от этого не становится. Я сижу на коленях между Ноксом и Райкером и не могу оторвать от них взгляд. Это моя вина, и я заслуживаю жить с воспоминаниями о том, как им было больно. Другие Избранные пытаются окликнуть меня, но я не в силах ответить, не в силах даже голову повернуть. Теперь все стало кристально ясно: ребята знают, что моя сущность причинит им боль. Так же, как Ноксу и Райкеру. Так же, как я причиняла боль Талону. Но я не вынесу, если увижу сейчас это понимание на их лицах.