Ковен отверженных

– Нет, ты нас закаляешь. Благодаря тебе мы станем сильнее. Сплоченнее. Лучше, потому что ты наша, а мы твои. Но только если ты перестанешь вычеркивать нас из своей жизни при каждой трудности. Почему ты не доверяешь нам?

На этом вопросе его голос срывается, и все аргументы, уже готовые сорваться с моего языка, рассыпаются в прах.

– Я доверяю вам.

– Нет, не доверяешь. Если бы доверяла, то не стала бы с такой легкостью отмахиваться от всех наших слов и желаний. Мы говорим, что хотим понять, каково это – быть с тобой, быть твоими Избранными, но ты отбрасываешь все это и решаешь, что тебе лучше знать. Ты за нас решаешь, что быть вместе того не стоит. Каждый из нас сказал, что он в деле. Ты думала, что мы приняли это решение легко, не обдумав хорошенько, что это будет означать для нас и для тебя?

Я неотрывно смотрю на него, и его слова обрушиваются на меня, словно гром.

– У вас не было выбора. Я пометила вас и заставила сделать лучшее из того, что было возможно в этой идиотской ситуации.

– О, так вот кто мы для тебя – «идиотская ситуация»?

– Я не это имела в виду, и ты, мать твою, это знаешь! – рычу я на него.

Нокс подходит еще ближе. Его лицо оказывается рядом с моим, его губы – на расстоянии волоска от моих, а ресницы целуют мои собственные, когда он моргает, прежде чем встретиться со мной взглядом.

– А теперь послушай меня… Может, ты у нас непобедимый Страж, но, прикинь, теперь я – тоже. Хватит сомневаться в том, какое место ты занимаешь в наших жизнях. Хватит сомневаться в нас, когда мы говорим, что, несмотря ни на что, мы хотим этого. Мы хотим тебя. Ощущение, будто горишь изнутри. Но это ничто по сравнению с болью от того, что ты сомневаешься во мне, сомневаешься в том, что ты для нас значишь. Так что соберись, Киллерша. Ты либо в деле, либо нет.

Лицо Нокса по-прежнему серьезно, но в его глазах появляется искорка. Он знает, этот наглый засранец, что подловил меня и обратил против меня мои же слова. Я ничего не говорю, и мой взгляд прыгает между его серыми штормовыми глазами. Или в деле, или нет.

Этот вызов отдается в каждой клеточке моего тела, уничтожая ту часть меня, которая продолжает настаивать, что я не достойна и не заслуживаю того, что они готовы мне дать.

Отбрасываю сомнения и бесполезную неуверенность в себе. Решаю раз и навсегда:

– В деле.

Глава 31

Я захожу в кухню и рассматриваю детали, которые не заметила прошлым вечером. Вдоль кирпичных стен тянутся шкафчики, у кухонной стойки кремового цвета выстроились удобные высокие стулья. Весь дом – словно смесь старого и нового, и по какой-то причине все это идеально сочетается и дополняет друг друга.

Сестры обсуждают что-то, их руки с возбуждением взлетают в воздух, лица сосредоточены. Запрыгиваю на стул и пытаюсь понять, о чем идет речь, но они замечают меня, и разговор обрывается.

– Доброе утро, милая, как ты себя чувствуешь? – спрашивает Берди, нежно улыбаясь и окидывая меня добрым взглядом; кажется, она пытается оценить ситуацию самостоятельно.

– Все хорошо. Один драматичный нервный срыв позади; надеюсь, впереди их будет не слишком много, – небрежно отвечаю я, сопровождая свои слова глуховатым смешком.

Улыбка Аделаиды становится понимающей, она едва заметно склоняет голову, оглядывая меня.

– Не будь слишком строга к себе, дорогая. Учитывая все, что произошло, да еще за такой короткий промежуток времени, удивительно, что ты очень даже неплохо со всем этим справляешься.

Пару секунд мы все задумчиво молчим.

– Ну так что, дамы, о чем вы тут беседовали? – спрашиваю я, пытаясь уцепиться хоть за что-то, чтобы сменить тему и отвлечься от мыслей обо всем, что произошло со мной с тех пор, как почти два месяца назад я встретилась с паладинами.

Сестрички обмениваются многозначительными взглядами, и я наблюдаю их безмолвный разговор. Лила делает глубокий вдох, настраиваясь, и смотрит на меня так, что я понимаю: она только что вытянула короткую соломинку.

– Мы говорили о Лахлане, милая. А еще об остальных и о том, что нам теперь делать.

Я киваю, хотя совершенно не понимаю, что все это значит.

– Около недели назад Лахлан, Киган и Сильва уехали на поиски зацепок. В доме теперь никого, и кроме уборки в нас нет нужды – по крайней мере, пока их нет. Но мы обсуждали, стоит ли нам там оставаться после того, как они вернутся, сколько бы времени для этого ни потребовалось.

Я в замешательстве смотрю на них.

– А почему нет? Я думала, вы уже давно работаете на Айлинов?

Берди кивает, но ее улыбка становится грустной.

– Это правда, но в свете всего произошедшего нам кажется, что, оставаясь там, пока Лахлан ведет себя подобным образом, мы словно одобряем его поведение, и нам это не нравится.

Я отвожу взгляд от ее искренних голубых глаз и обдумываю сказанное. И не могу не размышлять о том, какие именно зацепки ищут Лахлан и остальные.

– Лахлана правда лишили звания? – спрашиваю я, внезапно вспомнив намеки стервозной матери Бэкета во время того адского ужина.