Ковен заблудших ведьм

– Тюльпана готова, – объявил Диего, засунув голову в дверь кухни и принюхавшись. – Судя по запаху и отсутствию дыма, ты тоже.

– Подойди-ка сюда.

Диего нахмурился и, оглянувшись на что-то в коридоре, закрыл за собой дверь.

– Что такое?

Я прислонилась спиной к плите. Хоть мне и не терпелось присоединиться к Тюльпане и положить конец пребыванию Авроры в моем доме, было еще кое-что, витающее в воздухе, как тот бесплотный незваный гость в саду.

– Ты в последнее время не вызывал мертвых? Ну, кроме Рашель.

Диего растерянно заморгал и пригладил пятерней растрепанные волосы, мерцающие, как дно океана в тропическом краю. Его кожа разгладилась, исчезли фиолетовые синяки под глазами и лапки морщин вокруг рта и глаз. Единственное, что теперь выдавало его истинный возраст, сокрытый вуалью неувядающей юношеской красоты, – пыль людских поколений в васильковых глазах и застывшие в них тени войны.

– А ты сама как думаешь? Похоже, чтобы у нас по заднему двору разгуливал труп?

– Не то чтобы, но…

Я недоверчиво сощурилась и подпрыгнула от стука: кто-то настойчиво тарабанил в форточку над плитой. Диего это ничуть не удивило: он широко улыбнулся и, открыв ее, впустил внутрь существо, по-хозяйски севшее ему на плечо.

– Познакомься, это Баби. Вчера его убили охотники.

Я уставилась на полумертвую сову, а она уставилась на меня. Ее тельце было костлявым и дырявым: некоторые перья вырваны, но кровь с них кто-то уже заботливо вытер. Вблизи от птицы веяло могильным холодом и запахом сырого мяса, но признаков разложения не было видно. Желтый глаз медленно моргнул, словно приветствуя меня, а затем блаженно закатился, когда Диего принялся почесывать сову прямо над сквозной раной, в которую легко можно было засунуть палец.

– Ты воскресил сову? – удивленно осведомилась я.

– Да, можно сказать и так. Это из-за него ты интересовалась воскрешением? Он напугал тебя? Прости, забыл предупредить. Баби подстрелили браконьеры, а лисы довершили начатое. Он уже гнил на солнце, когда я нашел его в лесу вчера вечером. Решил проверить, насколько моя магия восстановилась, и оп-ля! Порох снова в пороховницах, – усмехнулся Диего, безмерно гордясь собой.

Сова снова угукнула, да так громко, что у меня заболела голова. Взмахнув крыльями, она нахохлилась и прижалась целехоньким белоснежным крылом к его щеке.

– Это жутко даже по моим меркам, – призналась я, глядя на птицу с опаской. – Можешь держать ее в доме, только не подпускай к Штруделю. Он вряд ли обрадуется. Баби тоже воскрешен… временно? Как Рашель?

– Нет, навсегда. Точнее, пока жив я. Животные – это другое, Одри, – объяснил он. – С людьми все намного сложнее.

– Хм. – Я зажевала губу, пытаясь отмахнуться от дурной затеи, но она овладела моим умом, а следом оказалась на языке: – Значит, ты можешь вернуть к жизни любое животное? Даже очень-очень мертвое?

– Ты имеешь в виду порядком подгнившее? – засмеялся Диего чересчур воодушевленно для темы, что мы обсуждали, попутно прикармливая Баби солеными крендельками из кармана. Через горизонтальное отверстие в брюхе я видела, как те падают из его горла в желудок. – Да, только и после воскрешения оно будет немного… пованивать.

– А финала, как в «Кладбище домашних животных», не случится?

– Разумеется, нет! Стивен Кинг тот еще выдумщик. К тому же мы ведь живем не на индейском кладбище.

Это звучало логично. Доверившись Диего, я достала уже ненужный список Тюльпаны, который собиралась скомкать и отправить в урну, и быстро написала на нем нужный адрес со схематичной картой ловцов ветра.

– Это ферма, – пояснила я, вложив его Диего в руку. – Там, за конюшней, есть тропа, по которой как раз проедет твой мотоцикл. Езжай по вот этим указателям и увидишь поляну со следами кострища. Дальше сам разберешься. Сможешь сделать это для меня? А я присмотрю за Морган.

Диего озадаченно пожал плечами и сунул клочок бумаги в карман к соленым кренделькам. Другого выбора у него не было.

– Без проблем. Отправлюсь сейчас, пока еще не стемнело.

– Отлично, спасибо. А насчет голоса…

– Какого голоса?

Я застопорилась, глядя на Баби, своевольно выпорхнувшего в форточку, когда ему приелось наше общество. На плиту осыпалось несколько перьев, перепачканных в чем-то черном, и я поморщилась.

– Там, в саду, я слышала предупреждение. «Скажи некроманту, что четвертый лепесток опадает», или что-то вроде того. Баби умеет разговаривать?

Диего прыснул в кулак, посмотрев на меня, как на умалишенную.

– Конечно, нет! Где ты видела разговаривающих животных? Мы не берем в расчет твоих кошачьих демонят, конечно. Это был совсем не Баби…

– А кто тогда? – напряглась я. – Только не говори, что в нашем доме прибавилось жильцов!

Диего виновато потупился, и я чертыхнулась шепотом, готовясь к его ответу.

– Как думаешь, почему я путешествовал по штатам? Почему все ковены просили меня убраться с их территории? – спросил он смущенно, теребя кончиком языка металлическое колечко в губе.

– Лично я думала, это из-за твоего пристрастия к азартным играм и мошенничеству.