Козак. Черкес из Готии

Кроме этого, еще с раннего средневековья известная истина для папского престола о существовании неосвоенных земель за океаном, ведь там, на восточном побережье Северной Америки и в Гренландии, еще со времен викингов, существовало целое епископство, позволила направить помыслы испанского престола на освоение колоний за океаном.

В итоге найденная и колонизированная земля Центральной и Южной Америки принесла монархам испанским такой золотой поток, что десятина с этого золотого дождя позволила папскому престолу организовать и спонсировать португальские морские походы с иезуитами и доминиканцами на борту вплоть до Японии. Японии, где этот же денежный поток и западное оружие подняли и вознесли на престол сегуна Токугаву.

Папский престол великого Рима стал на двести лет ведущей и координирующей силой планеты.

Денежный поток, хлынувший в Европу из Америки, буквально за полстолетия в несколько раз превзошел доходы мусульманско-православного мира от Великого шелкового пути, позволил организовать перевооружение армии и флота и изолировать Османскую империю от контроля и прибылей, получаемых от Великого шелкового пути.

Новый Великий путь теперь пошел в Европу на португальских кораблях под контролем инквизиции и при подпитке десятиной от испано-американского золотого дождя. Началась золотая эпоха Папской области!

Теперь в августе 1571 года, в далеких от Китая и Америки водах Ионического моря решалась судьба будущей политики и экспансии Османской империи к Гибралтару.

Без флота империи, способного защитить морские пути вдоль побережья Северной Африки, и без контроля над Южным Средиземноморьем экспансия на африканский запад и развитие Османии были невозможны. О таких планах можно было забыть.

Невозможно спрятать и сотни безоружных кораблей от атаки с моря, не иначе как в морской крепости.

Опасность для обеих сторон от сил противника оценивали все. Поэтому уже с мая 1571 года началась блокада морской крепости и верфи Модон.

В сущности, захватить рядом расположенный остров для объединенных сил Священной Лиги не представлялось сложным, а далее, базируясь на нем, осуществлять блокаду флота султана.

Трудностью для флота Лиги было снабжение и функционирование вдали от своих баз и островов. Ближайший венецианский остров Закинф находился в двух суточных переходах от района действий сил, с промежуточной ночной стоянкой у острова Мони Строфадон, на котором расположилась небольшая венецианская крепость.

Почти 47 морских миль дневного перехода, буквально изматывающие гребцов на переходе от крепости Модон до острова Мони, становятся настоящим двенадцатичасовым испытанием для весельного корабля, по сравнению с которым следующий, двадцатисемимильный, переход до Закинфа уже кажется простым и легким. Именно здесь и поставлена задача куттеру «Азиз Николас» нарушить судоходство и снабжение флота Священной Лиги.

Все просто. Без еды, уже через неделю, флот противника начнет разлагаться изнутри. Ведь создать большие запасы еды и питья на галере невозможно. Для этого венецианцы выделили гребные и парусные суда торгового флота, двигающиеся в конвоях в сопровождении галеаса, базирующегося на острове Мони Строфадон. Бой триполийских корсаров с конвоем, в составе которого оказался галеас, закончился потерей двух галер и вынужденным отказом от рейдерства в северной части Ионического моря.

Не узнать о появлении в империи еще одного рейса, с неизвестным происхождением, уже успевшего заявить о себе в сражении при Лепанто и даже организовавшего выход черкесских шаек в Атлантику, невозможно. Результаты атлантического похода получили широкую огласку во всем османском мире. Десятки парусников, поднявших над собой зеленое знамя империи, огромный ясырь черкесского воинства наполнил рынки рабами империи. Все это благодаря стихийно организованному походу какого-то рейса из глубинки – из Черноморской Силистии.

Взамен погибшего в сражении вождя египетских черкесов Сирокко и костяка его командования в далекой Силистии и Колхиде появился новый черкесский морской вожак и вассал Мангупа – Ингварь-рейс.

Оставить без внимания рейса империи, уже единожды встречавшегося с венецианским галеасом, морское командование империи не могло. Просто не имело права. Несмотря на то, что между берберскими пиратами арабского происхождения из Триполи и черкесами-мамелюками из Египта, с поддерживающими их черноморскими черкесами, существовала настоящая конкуренция в османском флоте.

Примерно так должен был думать о неизвестном выходце из Причерноморья капудан-паша флота Улудж-Али. Именно поэтому с нетерпением и ожидал он неизвестного рейса. Ожидание затянулось до августа, командующий в Касимпаша Стамбула и Константинопольской эскадры разрешил рейсу Ингварю неограниченный временем поход.