Крах Атласа

В какой момент Атлас Блэйкли, идиот с темным прошлым, становится Хранителем Александрийского общества и, таким образом, тем, кто способен уничтожить мир? Предположительно, он с этой силой родился, ведь если где-то хранятся схемы наших жизней, то и такой исход тоже. У Атласа всегда была такая возможность… или такая возможность в принципе существовала, ведь если одна песчинка в океане истории способна на подобное, то способен, по идее, любой. Если жизнь – это конструкция из костяшек домино, с которой может рухнуть мир, кто знает, с чего она вообще начинается? Возможно, это ошибка его матери или его отца, или же все сложилось так еще раньше и процесс уже не остановить. Или его получится остановить, лишь отменив саму реальность? Лишить ее основания, почвы?

Такова беда знания: жажда его неистощима. Понимание, что ты всегда чего-то не знаешь, приводит к безумию. Такова беда смертности: чем больше начал, тем больше путей к достижению одного неизбежного исхода. Какая версия Атласа Блэйкли следует предначертанию и спускает курок? Он проводит в уме вычисления, составляет проекции, в которых все складывается по-другому, однако все впустую. Нил заглядывал в будущее – предупреждал Атласа об исходе, – но что это изменило? Кассандра Трою не спасет, а Атлас не спасет Алексис.

Значение имеют лишь исходы, а чем еще все может завершиться, как не смертью?

VI

Детерминизм

Рэйна

«ОНА ЖИВА-А-А-А-А!»

Салют. Три красных сердечка. Еще сердечки. Праздничный колпачок. Праздничный колпачок. Целующий смайлик. Праздничный колпачок. Бокал с маргаритой. Фужеры шампанского. Какая-то гоблинская рожа. Сморкающийся смайлик. Три плачущих смайлика. Праздничный колпачок. Его что, удар хватил? Наверное. Торт со свечкой.

Короче, я вынес все цветы, ради тебя.

И следом подтверждение в виде фото: по меньшей мере десяток горшков с цветками стоят кружком в саду, возле роз.

ЧТО МОЖЕТ ПОЙТИ НЕ ТАК?

И еще десяток праздничных колпачков. Пальцы вверх. Пара, танцующая сальсу.

Люблю тебя, правда-правда.

Рэйна покачала головой.

Тебя надо взаперти держать. Пока.

Рэйна со вздохом отложила телефон. Слегка зевнула, лежа под истончившимся навесом молодого дуба. Был ноябрь, а потому стоявшая жара казалась неуместной. Да, Рэйна слишком долго торчала на острове, славном своими туманами, но от жары посреди обширного парка Мэриленда взвыл бы кто угодно. В прошлые выходные здесь стояли холода, бушевали шторма, и все же температурный пик на этой неделе превосходил даже самые оптимистичные ожидания. Даже те редкие кроны, что еще не опали, не могли подарить спасительного тенечка. Лужайка под ногами громко изнывала от жажды, щекоча, будто жадными язычками, лодыжки.

– Мне предстоит поручение во славу империи, – сказал Каллум тем утром, имея в виду, наверное, отчет Форума о прегрешениях корпорации «Нова» (многие из которых Каллум, хоть его и не просили, с поразительной радостью и частотой брал на себя.) – Без меня твой промысел божий не зачахнет, или, может, поместить тебя в лед?

– Не пропаду. – Рэйна гадала, не прорезалось ли в нем чувство повышенной ответственности по мере того, как шло расследование. Она с тревогой поняла, что привыкла к Каллуму, однако напомнила себе, что не всегда полагалась на его магию (или сарказм). – Ты из-за семьи возвращаешься в Лондон или все твой проект мести? – спросила она, немного испугавшись, что правда может поразить их обоих.

– Да, – рассеянно сказал он, сравнивая две совершено одинаковые белые рубашки, одну из которых затем бросил в дорожную сумку.

Рэйна не понимала, что вызвало в нем это подобие сыновней почтительности. Видимо, то же, что толкало ее в противоположную от подобных чувств сторону. Такие вещи и правда лучше было не обсуждать.

– Отлично. – Рэйна отиралась у двери, милосердно (как ей казалось) позволяя ему врать дальше. – Принеси ухо Тристана, сохраним.

– Конечно, – сказал он и поднял на нее хмурый взгляд. – Мори, ты ждешь, что я его расчленю? – спросил он потом и, когда она неопределенно пожала плечами, скорчил мину. – Для справки, уши у него совершенно непримечательные.

– И то верно, – согласилась она. – Тогда грудные мышцы.

– Сам не верю, что говорю это, но ты омерзительна, – с восхищением произнес Каллум.

Затем он ушел, однако оба знали, что Тристан останется жив-здоров, а Каллум нипочем не признает, что, занимаясь этим личным вопросом, думает, будто оказывает человечеству услугу. Раз или два за последний час Рэйну подмывало связаться с ним и спросить, как там его вылазка, но в последнее мгновение едва-едва успевала вспомнить, что это неважно и ей плевать.

Без Каллума список выполнимых дел и правда заметно сократился. Ситуация не идеальная, но не все элементы плана требовали его присутствия. Рэйна решила посетить праздничное мероприятие в честь переизбрания Чарли Бэк-Маэды в Мэриленде, сообразив, что там ей придется не столько влиять на толпу, сколько наблюдать за ней. Тихонечко проверить.