Крах империи евреев

Остается отметить, что во времена Савонаролы монастырь Сан-Марко – где сияют фрески Фра Анжелике и откуда нравственная энергия преображения и переформирования распространялась по всей Флоренции, был центром ученых-гуманистов христианской ориентации. Даже когда возродивший славу Платона (а может просто сотворивший Платона) Марселио Фичино, бывший сторонником Савонаролы, в конце концов его оставил, два наиболее типичных представителя флорентийского гуманизма оставались тесно связанными с Сан-Марко: это Анджело Полициано, находившийся под покровительством семьи Медичи, а также юный гений Пико делла Мирандола.

Об этих именах мы уже упоминали.

Однако как не парадоксально именно эти апологеты возрождающегося пантеона старых богов внесли самую большую лепту в становление христианства. Историки любят называть это «христианским возрождением».

Величайшие из гуманистов, то есть преподавателей «гуманитарных наук» (stodiff humanitatis), педагогов по призванию, ясно сознавали опасность нового возрождения старой Веры. Именно поэтому они считали своим долгом дать на этот вызов глубоко христианский, аутентичный ответ, основанный на Евангелии или на Евангелиях, благо как мы знаем, их был не один десяток.

Возьмем для примера лишь две наиболее интересные фигуры того времени, столь тесно связанные друг с другом, что их называли близнецами, хотя они были полной противоположностью: англичанин Томаса Мора и Эразма Роттердамского. Остроумный и глубокомысленный автор «Утопии» сделал, казалось бы, достаточно блестящую карьеру, чтобы по праву наслаждаться благами жизни. Но он, напротив, то уединяется в картезианском монастыре, то всей душой отдается радостям семейной жизни и ученых занятий, а, в конце концов, оставаясь во всем верным себе, спокойно и твердо восходит на эшафот, куда его приводит представление о верности отечеству, королю и Великой Империи, изображенной им в своей книге.

Фигура другого возвышается над североевропейскими гуманистами, и не только благодаря его влиянию на германскую и швейцарскую реформации – это Эразм Роттердамский. Хотя непосредственное влияние Эразма на Лютера и Кальвина было меньшим, чем можно было ожидать, многие другие реформаторы (такие как Цвингли и Букер) находились под глубоким его обаянием. Поэтому представляется необходимым подробно остановиться на его значительном вкладе в мысль Реформации.

Эразма нельзя считать представителем всего гуманизма, как это делают некоторые ученые. Наиболее влиятельным гуманистическим произведением, распространенным в Европе в первые десятилетия шестнадцатого века, была работа Эразма «Руководство христианского солдата». Она выдержала 23 переиздания. Успех Эразма показал также важность книгопечатания как средства распространения новых радикальных идей – ни Цвингли, ни Лютер не прошли мимо этого момента, когда настала их очередь проповедовать такие идеи. «Руководство» выдвигало привлекательный тезис о том, что современную церковь и общество можно реформировать коллективным «возвращением» к творениям Отцов Церкви. Эразм воспринимал свое произведение как руководство к пониманию Святого писания для мирян и снабдил его простым, но ученым изложением «философии Христа». Эта «философия» является, на самом деле, формой пропагандистского нравоучения. Новый Завет учит знанию о добре и зле, чтобы его читатели могли отвергнуть последнее и возлюбить первое. Новый Завет является «законом Христа», к соблюдению которого призываются христиане. Христос является примером, которому христиане должны подражать. Ряд вопросов представляют особую важность. Во-первых, Эразм считает, что будущая жизненность христианства будет основываться на мирянах, а не на духовенстве. Духовенство рассматривается в качестве учителей, в чьи обязанности входит поднятие мирян до своего собственного уровня понимания. В книге Эразма нет места каким-либо особым законам, которые бы давали духовенству постоянное превосходство над мирянами. Во-вторых, сильный акцент, который Эразм делает на «внутреннюю религию», проводит мысль о независимости христианства от церкви, – ее обрядов, священников и институтов. Зачем исповедоваться в своих грехах другому человеку, говорит Эразм, лишь потому, что он священник, когда можно исповедаться Самому Богу? Религия – это дело сердца и ума каждого отдельного человека, это внутреннее состояние. Эразм подчеркнуто избегает упоминания таинств. Аналогичным образом, он отрицает взгляд на «религиозную жизнь» (другими словами – монашество) как на высшее проявление жизни: мирянин, так же верен своему призванию, как и любой монах. Революционный характер «Руководства» заключается в дерзком предположении о том, что религия должна быть доступна всем, чтобы все могли вернуться к истокам и утолить свою жажду из источника чистой и живой воды веры, а не пить из мутных и застоявшихся прудов религии позднего средневековья.