Крах империи евреев

Начиная с этого момента, программа Лютера по академической реформе превратилась в программу по реформированию церкви и общества. Полем деятельности Лютера был уже не мир университета. Он принял на себя роль руководителя движения за религиозные, социальные и политические реформы, которое некоторым современным Лютеру наблюдателям казалось путем к новому социальному и религиозному устройству Европы. Фактически программа реформ Лютера была значительно консервативнее, чем программы его коллег по реформации, например, Цвингли. Кроме того, ее успех был гораздо меньшим, чем ожидалось. Движение оставалось привязанным к территории Германии и, за исключением Скандинавии, не получило поддержки за рубежом, на которую оно могло рассчитывать. Лютер начал в университете, а закончил на кафедре в Соборе.

Происхождение Реформатской Церкви связано с событиями, произошедшими внутри Швейцарской конфедерации. В то время как Лютеранская Реформация брала начало в академической среде, Реформатская Церковь обязана своим происхождением попыткам привести мораль и богослужение церкви в большее соответствие с «библейскими принципами». В то время как Лютер был убежден в том, что доктрина оправдания имела центральное значение в его программе социальных и религиозных реформ, ранние реформатские мыслители проявляли относительно небольшой интерес к доктринам, за исключением одной конкретной доктрины. Их программа реформ была организационной, социальной и этической, и во многом она была похожа на требования, исходящие от гуманистического движения. Ниже мы подробно остановимся на идеях гуманизма. Пока что важно отметить, что все крупные богословы ранней Реформатской Церкви имели некоторую склонность к гуманизму – склонность, которую не разделял Лютер, настороженно относящий к гуманистическому движению. Реформаторская церковь начинала на богословской кафедре, а заканчивала в гуманистической Академии.

Термин «Анабаптизм» обязан своим происхождением Цвингли (дословно он переводится «перекрещенцы» и указывает на наиболее характерный аспект практики анабаптистов – настойчивое утверждение того, что крещены могут быть лишь те, кто лично прилюдно исповедал свою веру). Анабаптисты обвинили Цвингли в компромиссе. В 1522 году он написал работу, известную как «Ароlogeticus Archeteles», в которой он признает «общность вещей» подлинно христианским принципом. «Никто не называет собственность своей, – писал он. – Всеми вещами владеют сообща». Для касты экономистов, стоящих за спинами Реформации, это было хуже, чем любые доктрины Империи.

Католическая Реформация. Этот термин часто употребляется по отношению к «возрождению» внутри Римского Католичества в период после открытия Тридентского собора (1545 г.) В более старых научных работах это движение называется «Контр-Реформацией»: как указывает сам термин, это была якобы борьба с Протестантской Реформацией, чтобы ограничить ее влияние. Однако становится все более очевидным, что Римско-Католическая Церковь не противодействовала Реформации, реформируя себя изнутри.

Итак, мы с вами разобрали и поняли, что Реформация была не едина. Да она и не могла быть единой, ибо и клан реформаторов вкупе с гуманистами был не однороден. В каждой провинции при каждом дворе, в каждом вновь образуемом государстве ковалась своя концепция. Концепция эта была основана на своем индивидуальном понимании нации, религии, культуры, обычаях и много, многом другом.

Рождались новые языки, например английский или литовский. Забывались старые – латынь и арамейский. Главное – рождалось новое отношение к жизни. Цивилизация переставала быть мистической и становилась реалистической. Новая цивилизация крушила основы старой, создавая новую историю, положенную на линейное практическое время, историю наций, государств, религий, пытаясь отнести ее в далекое прошлое и забыть, что вся история делалась на их глазах.

Именно это имеет в виду родоначальник «античного гуманизма» Лоренцо Валла (1407–1457), представляя познание как процесс поэтапного преодоления некоего расстояния. Так в 1440 году с помощью историко-лингвистического анализа он опровергает подлинность «Константинова дара», которым обосновывались притязания духовенства на светскую власть. В своих «Eleganiae» он перечисляет стадии формирования латинского языка притом перечисляет их как создатель этого языка. И, наконец, в «Collatio» и в «Adnotationes» Валла дерзает сравнивать зачастую действительно небезупречную латынь Вульгаты (латинский перевод Библии IV в.) с греческим оригиналом Нового Завета. Одним словом, он еще тот человек средневековья, который считает себя непосредственным современником всего, с чем он сталкивался в текстах, кроме того, он «на короткой ноге» со всеми персонажами и событиями «исторического прошлого».