Крах плана Шлиффена. 1914 г.

Возможно, что какие-то ложные телефонные звонки и были. Но грош цена тому штабу, что позволяет противнику вырвать инициативу нелепой дезинформацией. Войска отступили, прежде всего, потому, что комкор-1 и его штаб выпустили из рук управление боем, а вдобавок ко всему и последовательно дезориентировали штаб армии, уверяя, что корпус продолжает держаться. Именно такая заведомо неверная информация поступала к А.В. Самсонову, в то время как немцы уже бросились в тыл центральной группировки русских, прямо на Нейденбург, где находился штаб 2-й армии до своего отъезда в 15-й армейский корпус. Возможно, эта информация, что левый – ключевой – фланг надежно прикрыт, в том числе побудила командарма-2 лично выехать в центр армии, чтобы взять руководство в свои руки. Соответственно, связь во 2-й армии и с ней извне разрушилась одномоментно и окончательно.

Наверняка свою роль сыграло и то обстоятельство, что 1-й армейский корпус с начала операции находился в непосредственном распоряжении Верховного главнокомандующего. Тут надо еще раз напомнить, что Ставка еще 8 августа разрешила использовать 1-й корпус в интересах 2-й армии. Таким образом, генерал Артамонов официально перестал подчиняться штабу Ставки в Барановичах. Но лишь 14-го числа главкосевзап Я.Г. Жилинский послал А.В. Самсонову телеграмму с разрешением выдвигать 1-й армейский корпус севернее района Уздау – Сольдау. По иронии судьбы, командарм-2 этой телеграммы уже не получил, так как выехал в войска. Разумеется, продублировать это важнейшее сведение посылкой конных офицеров игравший в полководчество штаб фронта не удосужился.

Лишь в полдень 16-го числа начальник штаба Северо-Западного фронта В.А. Орановский сообщил командарму-2 в Нейденбург: «Верховный главнокомандующий дал разрешение использовать в настоящей операции 1-й корпус». Однако к этому времени генерал Артамонов уже был смещен, а корпус отступил за Сольдау: Я.Г. Жилинский дотянул дело до последнего момента. По мнению многих участников войны, штаб фронта несет тяжелую ответственность не только за эту затяжку в передаче 1-го армейского корпуса в полное и безоговорочное подчинение штабу 2-й армии. Если Жилинский так уж твердо желал сохранить контроль над районом Сольдау, верноподданнически выполняя неверное решение Ставки, то он был обязан образовать из войск левого фланга 2-й армии отдельную группу, подчиненную непосредственно штабу фронта. Но в таком случае три пехотные и две кавалерийские дивизии управлялись бы не комкором-1, а самим Жилинским. Поэтому главкосевзап в последний момент передал подчинение командарму-2, лукаво уйдя от ответственности. Это – поведение царедворца, а не военачальника, каковым столь рьяно тщился выставить себя генерал Жилинский.

Чтобы установить контроль над левым флангом своей армии, генерал Самсонов еще в самом начале операции послал в 1-й армейский корпус свое доверенное лицо – исполняющего дела генерала для поручений при штабе 2-й армии полковника Генерального штаба А.М. Крымова. Перед войной Крымов занимал должность исполняющего дела генерала для поручений при командующем войсками Туркестанского военного округа – как раз А.В. Самсонове. Это – тот самый Крымов, который в 1917 г. будет командовать 3-м Конным корпусом и застрелится после провала корниловского выступления против Временного правительства А.Ф. Керенского. Полковник Крымов также доносил своему командарму о ненадежности командования 1-м армейским корпусом: «Штаб 1-го корпуса – одно огорчение. Начальник штаба [С.П. Ловцов] – это какой-то кретин». Лишь утром 14 августа командарм-2 под свою ответственность все-таки отстраняет генерала Артамонова от командования корпусом, меняя его на А.А. Душкевича (начальник 22-й пехотной дивизии), но время уже упущено безвозвратно: 1-й армейский корпус немцев стремительно ворвался в русские тылы.

Более того, генерал Душкевич, как то и положено командиру, 14-го числа находился в своих частях, еще дравшихся под Сольдау. Уже к девяти часам утра 15 августа городок Сольдау представлял собой сплошной пожар, и вырваться из расположения сражавшихся войск было трудно. Да и к чему? Получив телеграмму о своем смещении, комкор-1 не нашел ничего лучшего, как передать непосредственное командование начальнику артиллерии корпуса князю В.Н. Масальскому. Сам Артамонов также остался при войсках. В итоге более суток измотанные боями войска 1-го армейского корпуса получали разнообразные и зачастую противоречивые распоряжения сразу от трех начальников – Артамонова, Масальского и Душкевича. Твердо встать во главе корпуса А.А. Душкевич смог только к вечеру 15 августа, когда полки откатились уже почти к самой Млаве.