Крах плана Шлиффена. 1914 г.

Сражение при Гумбиннене показало, что перволинейные русские войска при должном руководстве могут успешно драться с немцами, даже при вопиющем неравенстве в тяжелой артиллерии: противник имел тяжелые корпусные полевые батареи, русские же – лишь армейские в незначительном числе. Компенсация железнодорожного маневра конными массами также должна была быть использована в полной мере: для этого нельзя было останавливаться перед решительным отстранением от командования всех негодных кавалерийских начальников. Наконец, использование резервных войск и тесное взаимодействие русских армий между собой впредь до разгрома 8-й германской армии означали, что русская сторона будет иметь численное преимущество в ходе всей операции в каждом необходимом месте в каждое необходимое время.

«Истощенность» и «оторванность от обозов» были присущи лишь частям 2-й армии, причем это обстоятельство автоматически пропадало с оттеснением немцев за Дейч-Эйлау и полным переходом контроля над железнодорожными ветками Инстербург – Алленштейн – Остероде и Млава – Дейч-Эйлау к русским. И что такое, наконец, два свежих германских корпуса, при условии, что 2-я армия не потерпела поражения, а с тыла Российской империи на Вислу подходили уже резервы второго стратегического эшелона с Поволжья? Окружить немцев русские не могли и при десятикратном превосходстве: Гинденбург практически всегда успел бы вывести главные силы 8-й армии за Вислу по железным дорогам. Но вот занять Восточную Пруссию и нанести немцам тяжелое поражение армии Северо-Западного фронта не только могли, но и были обязаны.

Объективная сторона поражения заключалась в изначально несостоятельном (и усугубленном уже в ходе операции) оперативном планировании, недостаточной разведке, ошибках высшего командования и факте ведения русскими войны «по старинке». В то время как противник уже вовсю использовал железнодорожный маневр для сосредоточения сил на избранном направлении, радиоигру, разведывательную авиацию, искусное сочетание суворовских быстроты и натиска. Все это было достигнуто благодаря предвоенной подготовке немецкого командного состава и качественному превосходству германской военной машины. Кроме того, отвратительное предвоенное планирование Восточно-Прусской наступательной операции вынудило русскую сторону совершить все возможные ошибки.

Интересно, что по одному из предвоенных расписаний (1912 г.) командующим войсками 2-й армии должен был стать А.А. Брусилов, который до середины 1913 г. служил в Варшавском военном округе. После своего отбытия на пост командира 12-го армейского корпуса в Киевский военный округ генерал Брусилов уже не мог рассчитывать на пост командарма-2, однако каков сюжет! Представляется, что будь на месте А.В. Самсонова куда более подготовленный к руководству такой крупной оперативной единицей, как армия, А.А. Брусилов, битва за Восточную Пруссию в августе 1914 г. носила бы гораздо более непредсказуемый характер. Главное – Брусилов, вне сомнения, был куда более волевым военачальником.

А.В. Самсонов вполне мог вырвать у врага победу, имей он больший опыт в командовании такого уровня. Однако командармом-2 в августе 1914 г. был человек, пришедший с административной должности и несколько подзабывший строй, и сражение закончилось поражением. Так что, на наш взгляд, все же наиболее прав в оценке гибели 2-й армии С.Ю. Рыбас, давший своему произведению название «Жертва: Роман о генерале Самсонове». И вся 2-я армия, и ее командующий стали жертвой, необходимой для оказания помощи французам, отступавшим к Парижу перед натиском германской военной машины. И эту миссию 2-й армии как жертвы прекрасно сознавали все высшие начальники Ставки и Северо-Западного фронта, которые и были ответственны за управление армиями и отвечали за их взаимодействие друг с другом.

Уступая германцам в искусстве маневра, в использовании местной инфраструктуры, в организации системы связи и оповещения, русские могли рассчитывать на успех лишь в случае сосредоточения большей части сил Северо-Западного фронта в 1-й армии, оставив на млавском направлении только слабое прикрытие. В таком случае русские военачальники действовали бы без особого риска, привычной тактической схемой «стены корпусов», решая дело простым соотношением сил. Правда, в таком случае окружить 8-ю германскую армию было бы нельзя: только разгромить во фронтальном сражении. Как считали участники войны, «2-я армия, по одной своей обстановке, в какой она действовала, помимо ошибок своего непосредственного руководителя, [объективно] была в положении армии, подверженной катастрофе… Главная вина на Ставке, от которой зависела вся организация операции»[253].