Крах плана Шлиффена. 1914 г.

Интересно, что французы также были против наступления русских армий в Восточную Пруссию. Граф А.А. Игнатьев, бывший в годы войны русским военным атташе во Франции и чрезвычайно сочувствовавший интересам союзников России, писал о поражении 2-й армии: «Передо мной лишний раз вставал неразрешимый вопрос: где кончается недоразумение и где начинается предательство?». Но французы требовали не удара по Австро-Венгрии в обмен на отказ от удара по Восточной Пруссии, а сразу наступления на Берлин. Союзники вовсе не думали о русских интересах. Подобная операция – nach Berlin – еще вернее вела к разгрому армий Северо-Западного фронта, что и доказала Лодзинская операция в ноябре 1914 г.

Без предварительного занятия Восточной Пруссии или, по меньшей мере, обеспечения против нее парой армий, нельзя было думать о наступлении сразу на Берлин. Так что назвать наступление в Восточную Пруссию «предательством» (по Игнатьеву) никак нельзя. 18 августа, со слов генерала А.-М. Бертело, советника главнокомандующего Ж. Жоффра, сам же А.А. Игнатьев доносил из Парижа: «Веруя в наши решительные действия и, в частности, в наступление между Торном и Познанью, французские армии не дадут себя разбить и готовы пожертвовать Парижем. Конечный успех войны – в нашем занятии Берлина, ближайший – в занятии левого берега Вислы до переброски на нас германских корпусов»[262].

В итоге и французские союзники, и русские заплатили за стратегическое недомыслие поддавшихся требованиям безответственных политиканов французских генералов лишними потоками крови. Россия в Восточно-Прусской наступательной операции перешла разумные пределы в своем подчинении интересам союзников. В частности, на Русском фронте германцы сумели отстоять Восточную Пруссию от превосходных сил русского Северо-Западного фронта. Ведь русское наступление, по словам командарма-7 Д.Г. Щербачева, «носило характер чистого самопожертвования; с точки зрения обстановки на нашем фронте оно было нецелесообразно»[263]

. Но над русской Ставкой довлела франко-русская конвенция.

Поражение 2-й армии, приносимой в жертву большой стратегии, в создавшейся ненормальной обстановке управления и организации вторжения в Германию было практически неизбежно. При всех тех политических, стратегических, оперативных и прочих ошибках, что были допущены руководителями, и заложниками которых оказались войска. Сами русские войска, погибшие в Восточной Пруссии, но сумевшие своей жертвенностью остановить разбег германской военной машины на Париж, нисколько не были виноваты в том, что противник сумел одержать победу. Потому совершенно справедлив вердикт правительственной Комиссии по расследованию условий и причин гибели 2-й армии. Возглавляемая генерал-адъютантом Пантелеевым Комиссия лаконично отметила: «Войска… дрались героями, доблестно и стойко выдерживали огонь и натиск превосходных сил противника, и стали отходить лишь после полного истощения своих последних резервов, понеся тяжелые потери в личном составе офицеров и нижних чинов, и честно исполнив свой долг до конца…»

Глава 5

Отступление 1-й армии из Восточной Пруссии

8-я германская армия. Решительный удар

Поражение 2-й русской армии А.В. Самсонова под Танненбергом поставило войска 1-й русской армии П.К. Ренненкампфа в весьма неприятное положение. Если, согласно предвоенному оперативно-стратегическому планированию, предполагалось, что операция по захвату Восточной Пруссии проводится двумя русскими армиями, то теперь ситуация изменилась с точностью до наоборот. Северо-Западный фронт потерпел тяжелое поражение всего лишь через месяц после начала войны, и всего через 10–12 дней после того, как русские армии вторжения (прежде всего 1-я армия) перешли русско-германскую государственную границу. При этом, отметим, что в начале военных действий инициатива находилась в руках русской стороны.

Еще Сунь-Цзы говорил, что потенциальная победа всегда находится в своих руках, но реальная победа кроется в состоянии и возможностях противника. Как только противник открывает возможность реализовать шансы на победу, победа становится реальностью. Именно это и произошло со 2-й русской армией, штаб которой, превосходно зная о военных играх немцев, тем не менее сделал все возможное, чтобы германское командование воплотило эти, в общем-то нехитрые, наработки в жизнь. Штаб фронта также всемерно подыграл немцам, как будто бы война – это не индийская чатуранга, а простые поддавки.