Крах плана Шлиффена. 1914 г.

Тем не менее то планирование, которое составлялось для обороны Восточной Пруссии еще Шлиффеном, в первую голову предполагало поочередный разгром русских армий вторжения. Собрав львиную долю восточнопрусской группировки в кулак, Притвиц действовал в духе директив высшего командования – сначала нанести поражение 1-й русской армии и отбросить ее за Неман, а затем обратить все силы против 2-й русской армии. Именно так рассчитывал бороться Шлиффен и именно так предписывал действовать Мольтке. Вместе с тем штаб 8-й германской армии получил от Верховного командования еще одно указание, которое, наряду с прочими условиями, побудило командарма-8 начать отход вместо того, чтобы добиться победы над 1-й русской армией в новом сражении. «Командующий армией и его начальник штаба сомневались в этой победе, тогда как генерал-квартирмейстер и 1-й штаб-офицер Генерального штаба, а также и командир 1-го корпуса настаивали на продолжении атаки. В этот психологический момент предостережение генерала фон Мольтке – не рисковать существованием армии – парализовало решимость командующего армией и его начальника штаба»[99]

.

В свою очередь, первая русская победа в первом же пограничном сражении со столь сильным противником, как немцы, породила в высших штабах своеобразную эйфорию, вылившуюся в преступную недооценку противника и, как следствие, в последующий разгром. Данным настроениям оказались подвержены и войска. Например, в еще сосредотачивавшемся в тылу 22-м армейском корпусе был отслужен «торжественный благодарственный молебен по случаю первых побед наших войск в Восточной Пруссии». Состоялся парад нескольких полков. Как сообщает служивший в 11-м Финляндском стрелковом полку младший врач, «на обратном пути с парада высказывалось опасение, что нашему корпусу не удастся принять участие в войне, так как она быстро закончится!»[100]

.

Кроме того, было еще одно обстоятельство отступления противника от Гумбиннена без нового сражения – уже чисто арифметическое. Согласно принятому в Российской империи накануне войны мобилизационному расписанию за № 20, в состав 1-й армии вместо 1-го армейского корпуса, отправляемого на другое направление (2-я армия), включался 20-й армейский корпус. Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич, перетасовав уже в ходе сосредоточения известное германцам мобилизационное расписание 1912 г. за № 18, случайным образом еще больше изменил известные противнику сведения. Согласно русскому планированию, 1-я армия должна была иметь в своих рядах 15,5 пехотных дивизий. Реально же Ренненкампф располагал 6,5 дивизиями. Факт информации о предвоенных расчетах позволил впоследствии Э. Людендорфу утверждать в своих мемуарах, что 1-я русская армия имела 16 пехотных дивизий с первого дня войны. Странно лишь, что эта цифра встречается до сих пор в ряде исследований, когда вышла масса специальных работ по истории кампании 1914 г. на Восточном фронте.

В сражении у Гумбиннена германцы полагали, что в 1-ю русскую армию должны входить Гвардейский, 1-й, 3-й, 4-й армейские корпуса и 5-я стрелковая бригада – как минимум 8,5 пехотных дивизий. Однако показания пленных обнаружили в войсках П.К. Ренненкампфа еще и 20-й армейский корпус, который должен был входить в состав 4-й армии Юго-Западного фронта. Первый армейский и Гвардейский корпуса обнаружены не были, но они должны были быть

в русской 1-й армии, и никто из немцев не усомнился в предвоенных данных разведки. Точно так же, как в это же самое время командование русского Юго-Западного фронта будет твердо верить в план развертывания австро-венгерских армий, выданный полковником А. Редлем еще в 1912 г.

Если бы немцы твердо рассчитывали на победу, то даже после тактического поражения при Гумбиннене М. фон Притвиц должен был притянуть к себе 20-й армейский корпус, прикрывавший Восточную Пруссию со стороны Нарева, и возобновить сражение через несколько дней. В таком случае 1-я русская армия была бы неизбежно разбита, что позволяло германскому командованию с успехом бороться против 2-й русской армии. Но предвоенные сведения, помноженные на собственную ошибку в оценке неприятельских сил, дали иной расклад оперативного замысла.

Вечером 7 августа после сражения командующий 8-й германской армией М. фон Притвиц определил силу 1-й русской армии в 10,5 пехотных дивизий (данные мобилизационного расписания № 18 плюс 20-й армейский корпус). Да еще и многочисленная конница. Такой подсчет означал, что русские имеют существенное численное превосходство над Восточной группой 8-й германской армии. Между тем фактически 1-я армия имела лишь 6,5 пехотных дивизий (Гвардейский корпус убыл под Варшаву, а 1-й армейский корпус был переброшен на левый фланг 2-й армии). Такая оценка (ошибка – в 4 дивизии), наряду с большими потерями как наглядной демонстрацией степени боеспособности русских, явилась одной из основных причин, побудивших неприятеля отступить от Гумбиннена 7 августа 1914 г.[101]