Крах всего святого

— Одним из моих наставников был раб по имени Моджтаба — молчаливый старик, уроженец одного древнего народа, который когда-то покорили арраканцы. Мой отец купил его в качестве учителя музыки — но, едва узнав о моей страсти, Моджтаба помимо игры на ребабе начал втайне учить меня куда более интересным вещам. Его племя — хоть и обращенное в религию Пророков — до сих пор не утратило веру своих предков, тайком поклоняясь прежним богам, тем, коих меж собой они называли «Saamakkebhoolgaya» — На Время Забытые. Он рассказывал мне незримой материи, что словно воздух заполняет все вокруг и нитях, соединяющих наш мир с другими планами. Увы, он не успел — а может просто не смог — показать мне хоть что-либо кроме крупинок старинных знаний и пары фокусов. Вскоре о наших занятиях прознала одна из служанок, и отец тотчас продал Моджтабу, а меня повелел жестоко наказать. Но начало было положено — с тех пор я не мог думать ни о чем другом, кроме как силах, неподвластных обычному человеку.

Аль-Хайи ненадолго припал губами к кубку.

— Едва мне исполнилось двадцать, как я покинул отчий кров, — лицо Абдумаша в свете огня казалось отлитым из бронзы, — дабы научиться тому, что не могут предложить мне ни учителя, ни их толстые талмуды. Больше десяти лет я скитался по всему Зафибару, ища тех, кто может — или думает, что может — хоть немного раздвинуть границы сущего. Я видел многое: колдунов, что заговаривали песчаные бури и безошибочно находили источник воды, когда вокруг, куда ни кинь взгляд лишь безжизненная пустыня. Алхимиков, которые оживляли — пускай и на короткое время — глиняных кукол с помощью крови и мужского семени, заставляя их выполнять свои приказы. Неведомых тварей, чьи описания нельзя найти даже в народных сказах, настолько редко они попадаются людям на глаза. Оракулы и шарлатаны, мудрецы и безумцы — я разговаривал с каждым, кто считал, будто владеет магическим ремеслом; скупал глиняные таблички с клинописью на давно мертвых языках и свитки, столь древние, что едва не рассыпались в моих руках, а иногда не брезговал и кражей…думает

— Едва мне исполнилось двадцать, как я покинул отчий кров, — лицо Абдумаша в свете огня казалось отлитым из бронзы, — дабы научиться тому, что не могут предложить мне ни учителя, ни их толстые талмуды. Больше десяти лет я скитался по всему Зафибару, ища тех, кто может — или думает, что может — хоть немного раздвинуть границы сущего. Я видел многое: колдунов, что заговаривали песчаные бури и безошибочно находили источник воды, когда вокруг, куда ни кинь взгляд лишь безжизненная пустыня. Алхимиков, которые оживляли — пускай и на короткое время — глиняных кукол с помощью крови и мужского семени, заставляя их выполнять свои приказы. Неведомых тварей, чьи описания нельзя найти даже в народных сказах, настолько редко они попадаются людям на глаза. Оракулы и шарлатаны, мудрецы и безумцы — я разговаривал с каждым, кто считал, будто владеет магическим ремеслом; скупал глиняные таблички с клинописью на давно мертвых языках и свитки, столь древние, что едва не рассыпались в моих руках, а иногда не брезговал и кражей…

Матиас и не заметил, как графин на столе уже опустел, а бревна в камине превратились в тлеющие угольки. Моро вызвал слуг — и Абдумаш, подождав, пока сосуд на столе вновь будет наполнен вином, а огонь разгорится с новой силой, продолжил:

— Но чем больше я узнавал, тем более росло мое разочарование. Пересказы народных мифов, описания старинных ритуалов и слова заклинаний, что на деле оказывались тарабарщиной — быть может, это представляло бы интерес для историков и летописцев, но не для меня. Конечно, как я и упоминал, мне встречались настоящие чудотворцы — но даже их умения, в конце концов, превратились для меня в простые фокусы, ведь душой я понимал, что где-то таится истинное знание. где-то — Но чем больше я узнавал, тем более росло мое разочарование. Пересказы народных мифов, описания старинных ритуалов и слова заклинаний, что на деле оказывались тарабарщиной — быть может, это представляло бы интерес для историков и летописцев, но не для меня. Конечно, как я и упоминал, мне встречались настоящие чудотворцы — но даже их умения, в конце концов, превратились для меня в простые фокусы, ведь душой я понимал, что где-то таится истинное знание.

Так проходил год за годом, пока однажды я не наткнулся на племя кочевников, чей вождь, казалось, вот-вот отдаст богам душу. Использовав все свои познания — а надо сказать, что помимо оккультных наук я не забывал и о более приземленных ремеслах, довольно достойно овладев медициной, что вы уже и сами могли наблюдать воочию — я сумел поставить его на ноги, за что получил небывалый почет, который только может заслужить чужак. Он-то по секрету и поведал мне легенду о «Криссх С’саркхаар» — Кристальном Городе, многие сотни лет укрытым песками от сторонних глаз. Старик говорил, что воздвигла его цивилизация, память о которой превратилась в пыль за десятки — если не сотни — тысяч лет до того, как мой народ научился карябать первые символы.