Крах всего святого

— Зачем вы пытались пробудить Падшего? Что вы хотели?

— Отес бо… болел. Хотел веч… ную жизнь. И обещал нам… тоже. Отпусти меня.

«Что ж, вы ее и получили, — с презрением подумал Абдумаш. — Золото, сила, женщины… люди не меняются. Им посчастливилось увидеть то, чего не стоят все их жалкие жизни вместе взятые — и как же они этим воспользовались?».

— Нет, — отрезал Аль-Хайи. — Что конкретно вы делали? Жертвоприношения? Ритуалы пробуждения? Пытались выйти с Древним на связь через сны? Отвечай!

— Да, — мертвец чуть покачнулся и изо рта его вылился очередной поток слизи вперемешку с кровью. — Похи… щали людей. Привозили… сюда. Отес сказал… нужный день будет в Проводы. А потом… потом пришли они. Убили… нас.

Проводы? Аль-Хайи вспомнил пир, после которого чуть не убили Матиаса. Весьма и весьма интересное совпадение… Или нет? День, после которого солнце идет на убыль — на память прикинув карту ночного неба, Абдумаш потер подбородок. Парад планет еще не начался, но, видимо, сон Древних уже куда слабее и мысли их уже начинают пробивать эфирную толщу…

— Кто были эти «они»? Ты знал их раньше? Назови мне их имена.

— Не… не знаю. Отпусти-и-и…

— Скажи мне, кто и сколько…

— Отпусти меня! — выкрикнув это, покойник принялся раскачиваться взад-вперед так сильно, что казалось, того и гляди размозжит затылок о каменный пол. — Отпустиотпустиотпустиотпу…

— Я — Абдумаш Аль-Хайи ибн Зафар, отпускаю тебя Лорен! — еле-еле перебил его вой арраканец. — Пускай душа твоя вновь покинет этот мир. Прочь!

И не успел он произнести последнее слово, как мертвец тут же рухнул на бок. Мигом выкинув из головы этого червя, который даже после смерти так и остался ничтожеством, не способным ответить на несколько простейших вопросов, Абдумаш подошел к зеркалу и с сомнением оглядел его снизу доверху. Казалось, он предусмотрел абсолютно все — любую мелочь и препятствие, что возникнет у него на пути — но вот самая банальная вещь привела его в замешательство; как ему доставить артефакт до лодки? И думать не стоит унести его на плечах. Но куда деваться — иногда даже великим умам приходится заниматься низменным трудом. Вздохнув, Абдумаш отправился на поиски того, во что можно завернуть зеркало, дабы дотащить его хотя бы волоком.

***

Амадиу разглядывал то, что осталось от некогда процветающей деревни. Огонь уже успел сожрать дома, выплюнув взамен черные остовы с провалившимися кровлями, напоминающие черепа, смятые ударом палицы. То здесь, то там лежали убитые жители, некоторые — со следами пыток. Вывернутые из суставов конечности, отрезанные ноздри, вбитые в глотки черенки лопат, выжженные глазницы и кишки, намотанные на заборы, были далеко не самым ужасным из того, что им довелось пережить.

Кое-кто сжимал в руках топор или мотыгу — среди покойников было даже несколько Мечей, получивших пускай и неумелый, но яростный отпор — однако нападение, судя по всему, застало крестьян врасплох и большинство не успело даже одеться. Взрослые мужчины в одних рубахах, старики и старухи в длинном исподнем, полуголые женщины в разорванных платьях, в последнем объятии сжимающие своих детей, словно надеясь защитить их от стали. Амадиу поправил съехавший с носа шарф, но тонкая ткань едва ли помогала от запаха паленого мяса, въедавшегося прямо в ноздри — некоторые из селян так и не успели выйти наружу, встретив смерть в собственном жилище.

Наконец то он напал на след — длинный след из крови и слез, что оставлял за собой тот, кто некогда был не только его наставником, но и другом. Именно тот, кто принял его в ряды Мечей, тот, кто многие годы служил ему примером мужественности и добродетели. Признаться, втайне Амадиу молил богов, чтобы на Одрика наткнулся чей-то другой отряд, не желая поднимать меч против бывшего соратника, но теперь… Тома сжал кулаки, услышав, как скрипит кожа перчаток — умом понимая, что действовал так быстро, как мог, но, все еще виня себя в смерти каждой безвинной жертвы, будто бы это он привел их на закланье.

— Магистр, — раздался из-за его спины взволнованный голос.

Оглянувшись, Амадиу увидал невысокого толстяка со свернутым на щеку носом, который сидел на крепенькой черной лошади — Меча по имени Клод, который так хотел походить на своего старшего собрата по оружию, что раздобыл даже точно такую же шапку из соболиного меха.

— Вы нашли его? — глухо спросил Амадиу, отвернувшись от пепелища и чувствуя, как его начинает мутить.

— Там, за холмом, — Клод взмахнул рукой, чуть ли не подпрыгивая в седле от нетерпения.

Тряхнув поводьями, Амадиу направил коня вслед за Клодом. Еще издалека Тома увидал высокий столб, врытый в землю, что окружило с три десятка Мечей — почти весь его отряд, за исключением нескольких разведчиков. Увидев своего командира, воины расступились и, когда Амадиу спешился и вошел в круг, вновь сомкнули ряды.