Красавица и чудовище

Но туннели, по которым можно было добраться до Пропасти, вели вниз. Они спускались ниже уровня поездов метрополитена, проходили сквозь разломы и трещины в гранитном основании острова Манхэттен и опускались туда, где уже почти не было сводчатых стен, сделанных человеческими руками, и где постоянное постукивание становилось еле слышным в плотной тьме. Но даже в этих самых глубоких частях Нижнего мира время от времени поблескивал огонек факела, потому что Винсент четко знал, что Отец и его люди были не единственными обитателями мира Туннелей, и предпочитал держать освещение даже в наиболее пустынных его районах. Однако Элли вела их еще глубже, туда, где трепетный огонь их светильников едва-едва рассеивал сгустившийся мрак и мягко поблескивал на диком камне стен.

Путь к Пропасти лежал вдоль разрушающихся туннелей, промытых древними реками в сером граните, то сужающихся, то расширяющихся, иногда так понижавшихся, что Винсенту, при его росте, приходилось сгибаться чуть ли не вдвое, порой повышавшихся так, что потолок исчезал во мраке над головой. То и дело они проходили мимо боковых пещер, в которых журчали и играли источники, напоминая о том, что подземные воды, пробившие эти туннели, все еще живы. Гораздо отчетливее, чем отдаленный гром поездов метро, были слышны завывания странных ветров этого подземного мира, до жути похожие на человеческие, словно стоны душ тех, кто когда-то сбился с пути по дороге в ад.

Наконец им стали встречаться развешанные Отцом предупреждения — старые, написанные краской на каменных стенах и периодически подновляемые по мере того, как сочащаяся вода постепенно смывала их: «ПРОХОДА НЕТ — ОПАСНО». Над каждым таким предупреждением горел факел. Винсент во время своих патрульных обходов самых глубоких туннелей обязательно проверял и заменял их. Немного дальше этих предупреждений и начиналась сама Пропасть.

— Сюда, — прошептала Элли, свертывая в узкий боковой туннель, вход в него был помечен мелом, который всегда носили с собой все дети. Отец только что-то пробурчал, повертываясь боком, чтобы протиснуть свое громоздкое тело сквозь тесный проход. От долгой ходьбы его больная нога очень устала, он двигался медленнее и не так проворно, как обычно. Винсент, высоко подняв светильник, осторожно пробирался вдоль уходящей вниз трещины в скале. Он всегда боялся, что дети найдут этот вход в Пропасть, — вообще-то в нее вели около полудюжины входов, которые все знали, и два или три гораздо менее известных, но в эту часть Пропасти он знал один только этот вход.

Эта мысль непонятно почему доставила ему удовольствие. Пока Винсент размышлял над этим, узкий проход закончился тупиком у глухой стены, лишь невысоко от пола зияло отверстие, давным-давно пробитое подземным потоком.

— Туда, — сказала Элли и исчезла, в отверстии, словно заяц в норе. Отец в деланном возмущении закатил глаза, а через секунду в отверстии снова появилась головка Элли, — Здесь надо чуть-чуть проползти… — произнесла она с ребяческим нетерпением и снова исчезла.

— Чуть-чуть проползти… — пробормотал Отец, передавая Винсенту свою трость и сумку и с трудом опускаясь на колени. Помогая Отцу протиснуться сквозь отверстие, Винсент бросил взгляд через плечо на трещину в стене. В этом месте он всегда чувствовал беспокойство, его инстинкт всегда предупреждал его, даже когда он приходил ребенком играть сюда, что здесь очень опасно. Скала, как он знал теперь, изучив доклады о геологическом строении острова, была в значительной мере разрушена и крошилась. Да еще прошлогоднее наводнение сильно размыло именно этот участок стен, здорово их ослабив. Тем не менее, когда Отец протиснулся сквозь отверстие, он взял сумку под мышку и последовал за ним.

Как Винсент и подозревал, дети играли в большой пещере, которую прозвали темницей за то, что ее высокие стены были пронизаны сетью мельчайших туннелей, очень похожих на капилляры, словно созданных для игры в прятки. Он сам и Дейвин, да и другие их одногодки — Митч, Алиса, Кэнди — в свое время, начитавшись киплинговской «Книги джунглей», устраивали здесь целые игрища, взбираясь наверх по неровностям вздымающихся стен и бросаясь вниз, подобно черной пантере Багире (или защищая джунгли против полчищ Раджа); в другие времена они играли в лорда Рокстона, побеждающего орду человекообразных обезьян Затерянного мира, или в Джона Картера, сражающегося за свою жизнь с тарками и вархунами на Марсе.