Красная кнопка

Обдумывая глубокомысленное послание, скаут разобрал мясорубку, вынул винт и посмотрел на ближайшие кусты в образовавшееся отверстие. То, что он увидел, потребовало немедленной реакции.

— Стоять! Ложись! — завопил скаут.

Кусты в апертуре мясорубки ожили. Между корней прятались лиловые. Они нагло улыбались и чистили автоматы, готовясь к атаке, и даже не подозревали, что обнаружены.

— Братуха, патроны! Сейчас начнется! — только и успел крикнуть карлик.

Лиловые среагировали в тот же миг. Из кустов застрочили пулеметы, а из-за деревьев выскочили всадники с шашками наголо. Шальная пуля вырвала свиток из рук Клауса и пробила насквозь самовар, грянула динамитная шашка, часть леса поднялась в воздух и рассыпалась на обломки деревьев и месиво из папоротника с песком.

Мгновенно оценив тактическую обстановку, Клаус произвел боевой расчет, залег и окопался. Его маленький товарищ, скуля от смертной тоски, забился ему в ноги. Клаус не гнал его, хотя тот и мешал вести обстрел леска, потому что все время цеплялся за штанины.

Портативный автоматический револьвер срезал несколько шеренг наступающих врагов. Это были приземистые парни в резиновых шапках, потные и злые от того, что кто-то захотел лишить их скорой победы.

Клаус испытывал необычайный подъем сил, отражая атаку за атакой. Револьвер раскалился от постоянной работы. Время летело незаметно.

И тут поползли танки. Они надвигались полукольцом, намереваясь обойти Клауса со всех сторон. Пулеметы на их башнях вели непрерывный огонь по скауту.

Он пнул ногой карлика:

— Очнись! Мясорубку пропустишь.

Карлик, у которого уже прошел первый шок, высунул голову и с интересом осмотрелся. Зрелище впечатляло. Замерев метрах в пятидесяти, танки разворачивали в сторону Клауса стволы своих орудий.

«Так и погибнуть недолго, — подумал Клаус, — а моя жизнь еще пригодится Отечеству».

Он решил, что пора применить свои скаутские способности. За три секунды, как на учениях, он влез в защитный плащ, укрыв заодно и карлика широкой брезентовой попоной, и надел противогаз, трубку от которого дал карлику. Плащ и попона были такого же цвета, как развороченная взрывами земля, поэтому они сливались с фоном до такой степени, что были совершенно неразличимы для врагов. Танки пребывали в растерянности. Воспользовавшись этим, Клаус, задерживая дыхание, сорвал несколько стеблей репейника и искусными ударами ножа превратил их в плевательные трубочки. Пригоршня горошин завалялась в нагрудном кармане. Приподнимая противогаз, скаут стал оплевывать машины противника короткими очередями.

Давно известно, что слюна скаутов разрушает броню и вызывает паралич личного состава. Парочке танков удалось удрать, зато остальные скрючило и обуглило в мгновенье ока. Согнувшиеся в три погибели танкисты беспомощно вываливались из башен, сдаваясь на милость победителя. Клаус мог бы прикончить их всех из револьвера. Однако опьяненный победой скаут был добр, поэтому он построил пленных в колонны и пинками погнал их в сторону свинофермы. Довольный карлик уехал на броневике, оглушительно трубя в пластмассовую дудку.

На шее одного из пленных болталась рация. С ее помощью Клаус передал командованию Весть о Победе. Оказалось, что удачной обороной ему удалось прорвать линию фронта, и теперь войска маршала Феро в бешеном ритме наступали, отвоевывая захваченные позиции.

Придя на ферму, гордый Клаус поспешил во всех красках расписать хозяйке свою героическую самооборону и заслуженную победу. Однако хозяйка не оценила подвига.

— Ты што, милок? На солнышке перевалялси иль дури какой накурилси? Война-то он-когда кончилась!

— А как же пленные?! — возмутился Клаус. Он повел хозяйку показывать захваченных танкистов, которых он заточил в загон для скота.

— Ну и где ж твои енералы, касатик?

В загоне квакало пара десятков лягушоидов, каждый размером с молодую курицу.

— Ох, напасть какая! — переполошилась хозяйка. — И откедова енти жабы взялися? Не дай бог, мору наведут, вовек не изживешься. А ну их, проклятых, к бесу! — хозяйка торопливо отворила скрипучую дверь загона, замахала хворостиной и лягушоиды наперегонки запрыгали к канаве.

Клаус стоял со слезами на глазах. Вот она, его победа!

Линия фронта проходила так недалеко, и так явственно пахло пороховой гарью, и так громко звучала канонада… Но благодаря его, Клауса, усилиям, война ушла далеко вперед, и теперь глупой женщине уже ничего не докажешь.

Страдая от скорбных размышлений, Клаус отказался от ужина, но все же позволил уложить себя с компрессом на лбу. Вскоре он забылся тяжелым сном.

Среди ночи какая-то сила опять подняла его с кровати. Скаут вышел во двор, полный ночной свежести. Луна стояла высоко и лужа явственно выделялась посередине.

Клаус подкрался, заглянул.