Красный всадник (Уот Тайлер)

За несколько месяцев до восстания священник Рау бросил недостаточно прибыльный, на его взгляд, приход в Листоне и под другим именем бежал на заработки, обосновался в Керрингэме, стал рыбачить. Волна народного возмущения подхватила его, и вскоре священник-рыбак стал командующим одним из отрядов. Это он заявил после осады Рочестера, будто ему удалось захватить и посадить в тюрьму Джона Ньютона. Свою злобную зависть он утолил, вызвавшись громить богатые поместья крупнейшего в стране спекулянта Ричарда Лайонса. С этим кончились его воинственность и пыл. Рау уже было все равно, что настоящий сэр Джон Ньютон с медной стрекозой на воротнике, прибывший в Блекхиз послом короля, был выпущен повстанцами на свободу как самозванец. Питер так и не узнал, кто стрелял в отца из потайного люка каменной галереи. Рау выдал всех, кого можно было выдать.

Без единого крика и возгласа собрались крестьяне у вырытых могил. Плакали про себя, судорожно проглатывая сухие рыдания.

Но Клеменс все-таки зарыдала, когда увидела сомкнутые глаза и посиневшие губы Боба. Пастуха нашли растоптанным лошадьми на Клеркенвилльской поляне. И она спрятала мокрое лицо в повязанном у него на шее своем платке с белыми маргаритками…

А когда она узнала, что ее старый отец не вернется домой даже мертвым, что его вместе с другими повстанцами, самоотверженно, до последнего вздоха защищавшими лагерь на Темзе, зарубили на месте королевские рыцари, у нее уже не хватило слез.

Приказчик не посмел вычесть дни похорон из оплачиваемых дней барщины, не посмел жаловаться вдове барона Барта, убитого в схватках минувшего кровавого обновления…

— ЧТО СКАЖЕТЕ ВЫ,ОСТАВШИЕСЯ ЖИТЬ?

ы, Томас Бекер?

— Мы искали правды и свободы, чтобы каждый человек раскрылся, как хорошо поднявшееся тесто под лезвием ножа пекаря…

Ты, Джон Пейдж?

— Мы искали какого-нибудь выхода из нужды. Нельзя сказать, чтобы нашли, но силу свою еще яснее увидели.

Ты, Вилль Грим?

— Я же говорил, что все чудеса длятся девять дней. Девять дней Англия была охвачена невиданным огнем.

Ты, Боб Мок?

— Нет его. Он казнен.

Ты, Марджера Воллен?

— Моя жизнь кончена. Пусть скажут дети.

Ты, Клеменс?

— Бедный мой отец! И Боб погиб… А Тайлер — герой!

Ты, Питер?

— Ни о чем не жалею. А как должно быть иначе?

Ты, Эндрью?

— Отца нет. Он казнен.

Ты, Бен?

— Знал я, что правды не найти. Смерть властвует в короне королей.

Ты, Роберт Кейв?

— Плохую шутку сыграли с нами господа в Майл Энде и Смитсфильде. А все потому, что мы были простодушны и слишком много надеялись и верили.

Ты, Иоанна Ферроз?

— Нет Иоанны. Ее казнили.

Ты, Абель Кер?

— Нет его. Казнен.

Ты, Хорн?

— Они все-таки были честные люди и стояли на твердой почве, когда шатался мир.

Ты, Уолтер Сайбил?

— Они хотели лучшего и боролись за него. Таким не пропасть в Лете.

Ты, Томас Фарингдон?

— Кто-то должен был стать первым, чтобы помочь тем, кто хотел направить жизнь по нужному пути. И Уот стал первым.

Ты, Уильям Уолворт

?

— Благодарю за пожалованное мне рыцарское звание. Надеюсь дожить до того дня, когда мое колено будет украшено голубой лентой ордена Подвязки…

Ты, профессор Рондел?

— Что говорить? Поймут ли? Ведь умному видится иной мир… Меч Дионисия висел над старой Англией, держась на конском волоске. Сейчас я спешу на урок истории к королю… Сегодня вторник.

А ты, Время?

— Англия, конечно, уже не может вернуться назад…

Хотя крестьяне огромной ценой заплатили за свое восстание, они нанесли крепостному строю смертельный удар. Лендлорды в конце концов изменили отношение к крестьянам — они перестали требовать барщины, начали сдавать участки земли в аренду; они перестали обращать вольноотпущенных работников в крепостных…

Дни восстания, которое возглавил Уот Тайлер, были броском вперед, всеобщим празднеством, когда жизнь казалась волнующей и удивительной, когда задавленные гнетом крестьяне почувствовали себя наконец людьми.

Уота не стало в один из жарких дней борьбы за народную Правду. Но он погиб, чтобы возрождаться вновь и вновь…