Красота как наказание

Нет! Рано ей улетать! Если нужно, саму смерть догонит, схватит за костлявые руки и вырвет Маргариту из ледяных объятий. Не отпустит ее. Никогда. Свою жизнь отдаст, только бы она жила! Жила и дышала этим проклятым воздухом, который пропитан ею. Думал, сильнее любить невозможно. Но сейчас, вспоминая ее дрожащие пальцы в своей руке и взгляд, затуманенный дымкой слез и боли, чувствовал, что любит еще крепче, еще безумней. Не сможет оставить ее. Не сможет разрубить нить, которой они связаны.

Гостиная окутала пустотой и обреченностью. На полу блестела заколка Маргариты. Скорее всего, она выбежала за ним и следила из окна, как выезжает автомобиль за ворота. Наверняка плакала и не находила себе места. С момента их расставания до его возвращения прошло не больше получаса, вряд ли за это время могло случиться что-то серьезное. Роман двинулся в спальню, на ходу опрокидывая стулья, сметая все на своем пути, а в голове непрестанно крутилась мысль: «Зачем оставил ее в одиночестве?» Наконец рванул дверь и влетел в комнату. Застыл на пороге, осматриваясь. Маргариты нигде не было. Только вырванные страницы ее дневника в беспорядке валялись на столе и на полу. Эти жалкие клочки напоминали ее жизнь – такую же неправильную и испорченную. Предчувствие беды сдавило грудную клетку, дышать стало нечем, в ушах зашумело. Бросился наверх, ощущая, как бешено стучит кровь в висках. Везде мерещилась Маргарита. Казалось, стоит сейчас перед ним и слегка улыбается, а темные кудри ласкают нежные плечи. Смотрел по сторонам, и всюду видел ее – нарядную, цветущую, ослепительно красивую, с темно-вишневой помадой на губах. Она будто срослась с этим домом, стала с ним единым целым: отгородилась от мира его стенами, спрятала боль в глубине души, подобно бордовому фундаменту, что скрывал горечь прошлого.

Увидев, что лестница, ведущая на чердак, опущена, Роман остановился. Показалось, что под ногами качнулся пол, а потолок завертелся каруселью. В памяти пронеслись последние минуты жизни матери: она встретила свою смерть именно в этом месте. На чердаке. А он – тогда еще совсем ребенок, беспомощный и растерянный, – ничего не смог сделать. Неужели и Маргарита?… Зарычал, не додумав страшную мысль. Никто не тронет ее! Призраки нематериальны, они не смогут навредить ей. А сойти с ума он ей не позволит. Его любовь защитит Марго!

Поспешил наверх, яростно отгоняя жуткие видения. Но перед глазами назойливо мелькали воспоминания.

Мама плачет и кричит, корчась на полу, а призраки кружат над ней, как коршуны. Она вцепляется пальцами в волосы, глотает слезы и в приступе истерики наталкивается затылком на гвоздь…

Страх змеей сдавил горло, лишая воздуха.

Маргарита стояла у окна спиной к нему и смотрела вдаль. Увидев ее живой и невредимой, он миг почувствовал облегчение. Но только на миг. Когда она обернулась, кольцо змеи стало невыносимо тугим.

Исхудавшее личико пугало мертвенной бледностью и чернотой под глазами. Губы потеряли природный алый цвет и почти слились с белизной лица. Во взгляде читалась ярость.

– Что ты здесь делаешь? – воскликнула она.

– Хочу задать тебе тот же вопрос.

– Убирайся! Видеть тебя не могу! – В чужом, диком взгляде боль смешалась с безумием. Да, именно безумием – он узнал этот блеск. Как же она сейчас напоминала ему мать! Такая же красивая, ранимая, безрассудная. Родная.

– Без тебя не уйду. Давай спустимся, это не самое подходящее место для разговора.

Но она упрямо замотала головой:

– От того, что мы опять поговорим, ничего не изменится. Это пустая трата времени. Если расставаться, то сразу и безоговорочно! – Голос прерывался, щеки полыхали румянцем, словно от пощечин. Захотелось обхватить ее лицо и сжать в ладонях, жестким взглядом заставить ее подчиниться. Сделал шаг вперед, но она протянула руку, жестом запрещая ему приближаться.

– Прошу, пойдем со мной, – настаивал Роман, а внутри все закипало от злости. Почему она такая упрямая? Неужели не понимает, что это место опасно? Зачем вообще поднялась сюда? – Пойми, я не отказываюсь от тебя…

– Отказываешься! – перебила она. – Я больше не хочу жить, потому что потеряла всех, кого любила. И теперь теряю тебя!

Роман рывком привлек ее к себе и обнял; крепко, почти до боли. Потом нашел ее губы и поцеловал – дико и исступленно, словно в последний раз, ощущая, как она дрожит в его руках. А потом она вдруг оттолкнула его и выкрикнула:

– Все кончено!

Взял любимую за руку, собираясь увести отсюда, но Маргарита вырвалась и отступила к окну. Ее волосы и платье трепетали на ветру.

– Не говори так!

– Посмотри, – она оголила плечо, демонстрируя безобразный рубец, – это не просто шрам, это – знак того, что я проклята.

– Что за глупости!

– Так и есть! И сегодня проклятие сбудется. Ты же пришел убить меня? Ну так не тяни! – Она опустила голову, скрывая слезы, и шепотом добавила: – Мы все равно обречены. Ты же знаешь, что так будет лучше.