Крейсера «Адмирал Макаров», «Паллада», «Баян»

Вопреки ожиданиям, действие имевшихся на крейсере «противоаэропланных» орудий, оказалось малоэффективным. Наибольший угол их вертикального наведения, ограниченный 72°, существенно отодвигал ближнюю границу зоны поражения, заставляя прекращать огонь задолго до достижения самолётами точки сброса ими бомб. Кроме того, из-за отсутствия специальных приборов управления огнём по воздушным целям, зенитчики почти всегда опаздывали с пристрелкой, в результате чего «стрельба становилась нервной и только слепой случай мог помочь попасть в аэроплан».[³⁸ С.Н.Тимирёв. Ук. соч., там же.] Однако, несмотря на угрозу воздушных налетов и постоянную 2-4-часовую готовность к выходу, создававших «настроение бодрой настороженности», служба крейсеров в Моонзунде считалась «совершенно спокойным занятием», позволившим экипажам «Адмирала Макарова» и «Баяна» даже создать собственную импровизированную береговую базу с подсобным хозяйством и скромным жильём для офицеров, размещённым на арендованном участке земли в районе маяка Патерностер.

Так продолжалось до начала октября, когда «Баяну», ввиду снижения активности противника на Рижском направлении, было предписано перейти в Гельсингфорс на соединение с бригадой, в то время, как «Адмирал Макаров» оставался на зимовку в Моонзунде. Плавание в составе соединения, включавшее новый поход в Або- Оландские шхеры, артиллерийские стрельбы и практику в эволюциях, длилось до конца месяца, после чего «Рюрик» и «Баян», вернувшись в Гельсингфорс, начали подготовку к переходу на зимовку в Кронштадт.

В 15 час. 15 мин. 6 ноября оба крейсера совместно с линкором «Андрей Первозванный» снялись с якоря и, перестроившись в кильватерную колонну (головным «Андрей Первозванный» под флагом контр-адмирала А.К. Небольсина, затем «Рюрик» и «Баян»), пошли, на ост с расчётом к полуночи обогнуть южную оконечность о. Гогланд. Переход отряда был обеспечен в навигационном и противоминном отношении - все попутные маяки были зажжены, а на фарватере произведено контрольное траление, не затронувшее, впрочем, узкости к зюйду от острова. Именно это обстоятельство и стало причиной подрыва «Рюрика» на минном заграждении, скрытно выставленном в этом районе германской подводной лодкой. Взрыв в носовой части корабля прогремел в 21 час. 15 мин., когда крейсер, исполняя приказание флагмана, начал поворот влево на курс 83°. Спустя короткое время на «Рюрике» оказались затопленными 10 помещений, в которые поступило 490 т воды, создавшие небольшой дифферент на нос. Однако, благодаря хорошо державшей переборке на 30 шп, полученные повреждения не представляли особой опасности.

Сразу же после подрыва «Баян» сблизился вплотную с «Рюриком», маневрируя вокруг малым ходом в готовности оказать помощь, причём во время маневров «фактически протралил своим дном все подозрительное пространство». Судьба хранила корабль - на другой день тральщики уничтожили в районе аварии ещё две мины, выставленные на самом фарватере и лишь по счастливой случайности крейсер не наткнулся на них.

К 4 час. утра 7 ноября «Рюрику» удалось своим ходом достичь о. Лавенсаари, а спустя сутки ошвартоваться у Алексеевского дока в Кронштадте. Вместе с ним в главную базу флота прибыл и «Баян», вскоре также введённый в док для ремонта подводной части, продолжавшегося около месяца. После завершения этой работы крейсер вернулся в Гельсингфорс, а затем в составе бригады перешёл в Ревель, заняв место зимней стоянки в глубине гавани.

Кампания 1917 г.

План кампании 1917 г., разработанный штабом Балтийского флота в декабре 1916 г., мало чем отличался от предыдущих лет и так же предусматривал мероприятия по обороне Финского залива, содействие приморскому флангу сухопутных войск и проведение активных операций на коммуникациях противника, масштабы которых предполагалось увеличить, вновь используя для этого разнородные силы.

Однако последовавшие в феврале - марте 1917 г. в Петрограде массовые волнения, отречение от престола императора Николая II и приход к власти Временного правительства внесли в планы войны существенные коррективы. Революционные события затронули и Балтийский флот, вылившись в ряде его соединений и частей в репрессии против офицеров и сверхсрочнослужащих. К счастью, кровавые эксцессы, подобные тем, что творились в Кронштадте и Гельсингфорсе, практически не затронули 1-ю бригаду крейсеров, на которой, по словам командира «Баяна» С.Н. Тимирёва, «боевой дух и дисциплина были очень высоки». Большое значение здесь имели «разумные и своевременные действия» командования соединения, в первую очередь начальника бригады контр-адмирала В.К. Пилкина, быстро разобравшегося в обстановке и умело взявшего в свои руки «дело осведомления команд о всём происходящем» с соответствующим разъяснением его смысла.