Кремлевский клад: Cosa Nostra в Москве

О третьей машине никто из них не догадывался, но она сопровождала Терю с самого его прилета. Те, кто искал Терю, знали, что когда-нибудь он вернется из Италии. В системе пробивки паспортов в столичных аэропортах у них был человек, которому они хорошо платили. Враги и клиенты часто летали за рубеж, и их прилет-отлет всегда было полезно знать. Поэтому, когда Теря сел вместе с Карло в такси, чтобы ехать в отель в Сокольниках, за ним сразу тронулся один вокзальный «бомбила». С того часа за Терей «хвостом» следовала машина с двумя молодыми людьми, – только для того, чтобы в тихом месте, и без проблем, его убить. Но утром того дня эти двое неожиданно потеряли его из виду: Теря уехал из отеля на метро. Но еще вечером Теря с двумя дружками из своей банды оставили свою машину во дворе на окраине города, а сами уехали, и тоже на метро. Поэтому Терю караулили во дворе у этой машины, и к концу дня его действительно тут нашли.

Машина, в которой сидел Теря, почти не двигалась, застревая в бесконечных пробках. Солнце пекло, и жара в машине была невыносимая.

– Пить что-нибудь есть в машине? – спросил один на переднем сидении.

– Ничего.

– Не мог сообразить? В известке все рожи, и даже не напиться.

– Сейчас тормозну у супера, купишь.

– У барыги напьешься, – сказал с заднего сидения Теря. – Никаких стоянок.

– Ишь, какой он из Италии вернулся. Важный. Обратно не хочется, а Теря?

Теря не ответил. Ему противно было разговаривать со своими бывшими дружками. Ему неприятно было даже слушать пересыпанную матом их русскую речь.

– Ладно, начальник, мы тормознем тут, купим воды, а ты посидишь и машину постережешь.

– Нельзя. Вам говорили!

– Нам от жажды сдохнуть, или что? Сиди, и отдыхай.

Свернули на стоянку суперсама, оба вышли.

– Останься кто-нибудь! – прикрикнул Теря.

– Мы только рожи себе умоем, воды купим, и назад. Ты ее крепче держи, а то улетит.

Теря остался один, откинул голову назад, на спинку, и закрыл глаза. Обеими руками он прижимал к груди пыльную рогожу с доской. На его белоснежной рубашке, на груди и животе, чернели полосы и пятна вековой копоти и пыли. Эту икону он должен был передать барыге сам. И он же – получить деньги в сумке. Вернувшись с сумкой в машину, он возьмет из нее миллион и отвезет поздно вечером Черкизову. То, что останется в сумке – заберут эти двое. Себе не возьмет ни цента, завтра улетит обратно в Италию, и уже Марио наградит его, как сочтет нужным.

На стоянку подъехала другая машина и остановилась сзади. Теря слышал шум ее мотора, но голову не повернул и глаза не открыл. Из машины вышел молодой парень и тихо подошел за Териной спиной к багажнику. Парень осторожно перегнулся через багажник, бесшумно прилег на него животом, приставил ствол с глушителем к заднему стеклу и три раза подряд выстрелил. Пустые гильзы звонко цокнули о жесть багажника и покатились по асфальту.

Голова Тери дернулась вперед, вбок, и снова назад, легко повернулась на шее влево, легла на щеку, и так замерла. Две пули вошли точно в мякоть затылка и потерялись в мозге. Но третья пуля ударила в череп под углом, сколола на выбоине кость, потеряла скорость и пошла по огибающей, распарывая кожу с волосами, – над ухом, над виском, – и вышла наружу почти у лба, сняв Тере половину скальпа. И сразу, как из-под крана, хлынула оттуда ему на белоснежную рубашку кровища.

Парень, еще с животом на багажнике, сунул пистолет в полиэтиленовый мешок, потом пригнул голову и вернулся в машину.

– Все.

– Так нельзя оставить, – сказал водитель, не шелохнувшись.

Парень прикрыл дверь, но не захлопнул:

– Чо такое?

– Крови много. А головой в окно.

– Пусть.

– Народ ходит. Или подъедет кто. Отовсюду ж видать. Повали на пол.

– Да на хрена!

– Не хочешь, тогда пушку свою в мусорный бачок. Живо вылезай!

– Да ты чего!

– Я тебе говорю! Вон уже идет кто-то. Да быстрее!

– Во придумал, новую пушку в бачок… – Парень разболтано вылез из машины. – Подъехай сбоку, прикрой.

Теря, как будто ждал этого парня: как только тот его слегка пихнул в плечо, он покорно перегнулся в пояснице и опрокинулся набок. Руки его выпустили доску, и та громко ударила в металлический пол. Парень заметил доску только сейчас. Поднял, рванул гнилую тряпицу, руками в стороны, и натянул ее Тере на окровавленную голову. Посыпавшаяся на мокрые волосы грязь перемешалась в них в вязкую бордовую кашу. С пыльной доской подмышкой парень вернулся в свою машину.

– Чо это? – спросил водитель

– А хрен знает. Икона. Из рук не выпускал, видать стоит чего-то. Теперь-то что ждешь!

В Терину машину первые двое вернулись с бутылками воды через десять минут.

– Чего это с ним такое? Заснул? Гляди, на голове-то…

– В крови весь. Мертвый, кажись. А доски-то нет!

– Мать твою… Чего делать-то будем?

– Валить отсюда. Пусть так лежит. Не снимай тряпку-то! Оставим где-нибудь.

Машина с Терей выехала со стоянки, но покатилась по улице медленней, чем первая, и в другую сторону.

– Кто ж это его?

– Поди узнай. Заслужил, не простили. Тебя да меня тоже кто-нибудь не простит.

– Видать, сзади ехали, выжидали. Сейчас-то никого?

– Никого. Чего с ним делать-то? Так и будем катать?