Крепость «Россия»

Цифры неумолимы: 40 млн. россиян, проживающих на территории Сибирского и Дальневосточного федеральных округов (из 144 млн., населяющих Россию),◦— и почти 1,5 млрд. китайцев (из них только вдоль границы с РФ живет больше, чем на всей территории нашей необъятной Родины). До 2020 года «устойчивое демографическое неравновесие» на российско-китайской границе вряд ли перерастет фактически в глобальный пересмотр границ (Китай никогда не торопится формализовать то, чего еще нет: до тех пор, пока население по нашу сторону границы не станет более китайским, Пекин вопрос о новом разграничении не поставит). В-третьих, это территории более или менее компактного проживания представителей неправославных вероисповеданий, в первую очередь мусульман. В этом отношении традиционно проблемными считаются Башкирия и Татарстан. Хотя опыт «обретения независимости» Чечней в 90-е годы охладил горячие головы в этих республиках. Поэтому нарастание напряженности здесь может актуализироваться лишь как часть масштабного «исламского взрыва», который в этом случае охватит и республики Северного Кавказа. По большому счету, этот сценарий возможен лишь при условии, что Россию удастся втянуть в масштабную войну на Кавказе, которая будет восприниматься исключительно как религиозная война, война православных русских против мусульман, и наоборот.

СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ-2020

Северный Кавказ всегда был (и остается сейчас) наиболее проблемной точкой на карте России. Список угроз, способных дестабилизировать ситуацию в регионе, известен. Он широк, как нигде: фантастические даже по российским меркам масштабы коррупции, клановая организация политической и экономической жизни, безработица (по данным полпредства в ЮФО, кроме некоторых районов Дагестана и Владикавказа только на зарегистрированном рынке труда на одну вакансию в северокавказских республиках приходится не менее 7 претендентов), разваленная социальная сфера. Воспроизводящая себя бедность, маргинализация широких слоев населения◦— питательный бульон для распространения радикальной исламистской идеологии и пополнения рядов террористического подполья, ответом на деятельность которого стал системный беспредел правоохранительных органов. Картину дополняют традиционные кавказские болячки◦— многочисленные тлеющие этнические конфликты и остро стоящий в ряде республик земельный вопрос. Во что все это может вылиться через 15 лет?

«Правила игры на Кавказе будут определяться в Москве, давать какие-либо прогнозы развития ситуации в регионе трудно,◦— считает завотделом межнациональных отношений Института политического и военного анализа Сергей Марке донов.◦— Общий тренд таков, что на благоприятный сценарий стоит рассчитывать лишь при одном условии◦— федеральный центр сможет формулировать и проводить внятную политику, которая приведет к усилению присутствия в регионе российского государства (а не интересов отдельных групп коррумпированной федеральной бюрократии) и социализации населения северокавказских республик».

В рамках инерционного сценария ожидать скорого взрыва на Северном Кавказе, видимо, не приходится. Внезапный масштабный кризис в одной из этих республик могут вызвать разве что неуклюжие попытки федерального центра одним махом решить проблемы, которые на Северном Кавказе в принципе не имеют простого решения (например, Москва решит насильно вернуть ингушских беженцев в Пригородный район), а также война в Абхазии и Южной Осетии, в которую с большой степенью вероятности окажутся втянутыми сразу несколько республик Северного Кавказа.

Допустим, форс-мажора все же удалось избежать, и Москва продолжает действовать по принципу «лучше ничего не трогать руками», ее политика на Северном Кавказе сводится к финансовым вливаниям в местные бюджеты, административному разруливанию периодических локальных кризисов и жесткой силовой борьбе с террористами. Предположим также, что финансовые и административные возможности Москвы в 15 ближайших лет по меньшей мере не сократятся.

Благодаря масштабным бюджетным вливаниям, а также имеющимся паллиативам в виде развитой теневой экономики и экономическим связям с «большой» Россией, северокавказские республики продолжают в этом случае медленно сползать к более масштабному социально-политическому кризису. Причем это сползание вовсе не обязательно будет сопровождаться ростом сепаратистских настроений. Первая и вторая чеченские войны, «прелести» дудаевско-масхадовской Ичкерии стали для элиты и общества северокавказских республик сильной прививкой от политического сепаратизма. Следует учитывать и то, что жители северокавказских республик привыкли видеть себя гражданами России, считая эту страну своей.