Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том первый

Орлов (Туркин) П.С. – из крестьян деревни Кукуя Ойротской области Алтайской губернии. Бывший унтер—офицер. Возглавлял «Бартский отряд», помощник командира 1—го Сибирского повстанческого конного полка.

Пьянков А. М. – уроженец села Тоурак Бийского уезда Алтайской губернии. В царской армии – унтер—офицер. В 1919 г. служил в армии Колчака, в 1920 г. – в Красной армии. В 1921—1922 гг. командир «Бартского отряда» повстанцев в составе отрядов Кайгородова в Алтайской губернии.

Терехов Василий – крестьянин села Бакалинской волости Белебеевского уезда Уфимской губернии. Активный участник вилочного восстания. Начальник штаба в селе Бакалы.

Шафиков Нургали – уроженец деревни Ермекеево Белебеевского уезда Уфимской губернии. Помощник коменданта Ермекеевского волисполкома, участник вилочного восстания.

Яковлев—Сарафанкин С. Н.

 – крестьянин из Балашевской волости Дергачевского уезда Саратовской губернии. Унтер—офицер царской армии. Служил в 25—м дивизионе Красной армии. Командир кавэскадрона повстанцев в отряде Серова, затем командир самостоятельного отряда, действовал в Новоузенском и Дергачевском уездах Саратовской губернии[543].

Приведенный перечень [Подробнее см.: Персоналии в Приложении 1] показывает: старая армия подготовила деревне талантливых организаторов и руководителей крестьянской войны. Широкие массы крестьянства были готовы пожертвовать жизнью в борьбе за свои права, завоеванные в годы революции и защищенные в гражданской войне с помещиками, олицетворением которых для крестьян была Белая гвардия, костяк которой составляло офицерство.

Обобщая изложенное в данном параграфе, отметим следующее. Ноябрьско—декабрьские восстания крестьян в 1918 г. охватили почти половину территории, находившейся под контролем Советской власти. Эти восстания стали первым массовым протестом крестьян против системы военного коммунизма: в циркуляре Наркомата внутренних дел от 18 ноября 1918 г., направленном в губисполкомы, констатировалось появление «единого контрреволюционного фронта». Именно в этот период крестьянская революция 1917—1918 гг. трансформировалась в крестьянскую войну против политики военного коммунизма, в 1919—1922 гг. она приобрела полномасштабный характер. Место прежнего извечного врага – помещика – в крестьянском восприятии заняло новое государство, завладевшее землей.

В работе подчеркивается неправомерность отождествления «зеленого движения» с крестьянским протестным движением: зеленое движение являлось частью крестьянского протеста: зеленые принимали активное участие в крестьянском движении: махновщине, антоновщине, повстанчестве на юге России и в Сибири. Опровергается также определение зеленых в качестве «третьей силы» в Гражданской войне. Подобная трактовка представляется несостоятельной. Третья сила без собственной идеологии и политической программы не могла быть соперником ни большевизму, ни реставрации.

2.3. Последствия военного коммунизма в условиях перехода к нэпу и их влияние на крестьянское движение

Попытка непосредственного перехода к коммунизму привела страну к глубокому экономическому и политическому кризису весной 1921 г., который олицетворял, по словам Ленина, «сильнейшее поражение» и «отступление»: большевики потерпели поражение более серьезное, чем какое бы то ни было поражение, нанесенное Колчаком, Деникиным или Пилсудским, поражение, гораздо более существенное и опасное[544]. Не прошло и полутора лет после ленинского заявления о готовности «лечь костьми» против отмены госмонополии на хлеб (декабрь 1919 г.), как партия ради сохранения власти объявила свободу товарооборота в марте 1921 г.

Ленин признал ошибочность большевистских предположений по поводу политики непосредственного перехода пролетарского государства к коммунистическому государственному производству и распределению в мелкокрестьянской стране[545]. Практический опыт, который, как говорил Ленин, позволит найти правильную дорогу (напомним ленинскую фразу: там видно будет), обошелся стране дорогой ценой. Один из большевистских теоретиков – Н. И. Бухарин объяснил причину провала в осуществлении непосредственного перехода к социализму оригинальным образом: в стране с огромным количеством крестьянских хозяйств это невозможно, так как их никак нельзя сразу «втиснуть» в единый стройный план[546]. В 1920 г. в «Экономике переходного периода» Бухарин высказывались совершенно другие оценки.