Читаем Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том первый полностью

Формулировался закон следующим образом: чем более экономически отсталой, крестьянской является та или иная страна, переходящая к социалистической организации производства, чем менее то наследство, которое получает в фонд своего социалистического накопления пролетариат данной страны в момент социальной революции, – тем больше социалистическое накопление будет вынуждено опираться на эксплуатацию досоциалистических форм хозяйства и тем меньше будет удельный вес накопления на его собственной производственной базе, то есть тем меньше оно будет питаться прибавочным продуктом работников социалистической промышленности. Наоборот, чем более экономически и индустриально развитой является та или другая страна, в которой побеждает социальная революция, чем больше то материальное наследство в виде высокоразвитой индустрии и капиталистически организованного земледелия, которое получает пролетариат этой страны от буржуазии после национализации, чем меньше удельный вес в данной стране докапиталистических форм производства и чем более для пролетариата данной страны является необходимым уменьшить неэквивалентность обмена своих продуктов на продукты колоний, то есть уменьшить эксплуатацию последних, тем более центр тяжести социалистического накопления будет перемешаться на производственную основу социалистических форм, то есть опираться на прибавочный продукт собственной промышленности и собственного земледелия[592]

.

Столь объемная формулировка закона не представляется удачной не только своим размером, но и авторским желанием включить в свое определение по возможности все нюансы связей, отражаемых в законе. Можно дискутировать по поводу того, возможно ли вообще определять понятие «первоначальное социалистическое накопление» как регулятивный экономический закон, на основе которого функционирует хозяйственный механизм – в большей степени оно выражает метод (способ, результат) концентрации хозяйственных процессов. Само накопление предполагает существование закона, на основе которого оно осуществляется (капиталистическое накопление осуществлялось, в частности, на основе закона стоимости). Накопление может отражать также суть, сердцевину экономической и хозяйственной политики (например, политики социалистического накопления, как предлагал Преображенский).

Закон первоначального социалистического накопления как закон поддержания развития системы в представлении его создателя должен был действовать до преодоления экономической и технической отсталости страны. Нарушение необходимого минимального накопления наносило удар не только по государственному хозяйству, но и задерживало развитие крестьянского хозяйства. Фактором, определяющим устойчивость социалистической формы в борьбе с капиталистической, называлось сращивание государственной власти с государственным хозяйством. В период первоначального капиталистического накопления государство нередко содействовало данному процессу, в том числе мерами насилия. Но для Преображенского подобный патернализм оказывался несравним с ролью, какую должно играть пролетарское государство в экономическом процессе: пролетарское государство и пролетарское хозяйство представлялись единым целым – это увеличивало одновременно как политическую силу государства, так и экономическую силу государственного хозяйства[593]. Использованию политических сил для реализации экономических задач придавалось, таким образом, решающее значение.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Опровержение
Опровержение

Почему сочинения Владимира Мединского издаются огромными тиражами и рекламируются с невиданным размахом? За что его прозвали «соловьем путинского агитпропа», «кремлевским Геббельсом» и «Виктором Суворовым наоборот»? Объясняется ли успех его трилогии «Мифы о России» и бестселлера «Война. Мифы СССР» талантом автора — или административным ресурсом «партии власти»?Справедливы ли обвинения в незнании истории и передергивании фактов, беззастенчивых манипуляциях, «шулерстве» и «промывании мозгов»? Оспаривая методы Мединского, эта книга не просто ловит автора на многочисленных ошибках и подтасовках, но на примере его сочинений показывает, во что вырождаются благие намерения, как история подменяется пропагандой, а патриотизм — «расшибанием лба» из общеизвестной пословицы.

Андрей Михайлович Буровский , Андрей Раев , Вадим Викторович Долгов , Коллектив авторов , Сергей Кремлёв , Юрий Аркадьевич Нерсесов , Юрий Нерсесов

Публицистика / Документальное