Читаем Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том первый полностью

Преображенский рассмотрел структуру обмена частного хозяйства с государственным. Действие закона стоимости проявлялось в значительной степени при обмене животноводческих продуктов питания (мясо, масло, яйца). Оно было велико также при обмене сырья – кожи, овчины, шерсти, где много конкурирующих покупателей и где сам производитель при неблагоприятной рыночной конъюнктуре увеличивал собственную кустарную переработку сырья, бойкотируя город. Меньшее влияние внутрирыночных отношений проявлялось при обмене технического сырья – пеньки, льна, хлопка. Здесь регулировка предельных цен основывалась на внешнем рынке, то есть под влиянием закона стоимости мирового хозяйства, но в рамках большой разницы средних внутренних цен и цен внешнего рынка контроль над ценами находился в руках монополиста – экспортера (как и монополиста по фабричной переработке), то есть государства. В большей степени государство являлось хозяином положения в области цен в торговле зерном[604]

. Преображенский предполагал, что с развитием хлебной торговли как следствием роста товарности крестьянского хозяйства, регулирующая роль государства в этой области (в пределах, очерченных мировым законом стоимости) будет возрастать.

Законы товарного производства оказывали в большей степени свое действие на государственное хозяйство в области реализации продукции государственной промышленности на частном рынке. Объяснение заключалось в следующем. В регулировании государственного хозяйства достижима большая планомерность в распределении заказов, несмотря на колебания, которые исходят от отраслей, непосредственно связанных с частным хозяйством. Другое дело – обмен с частным хозяйством. В этой области пропорциональность в динамике государственной промышленности зависит от пропорциональности развития частного хозяйства. Последняя складывается стихийно – здесь государственная промышленность, по терминологии Преображенского, крепко привязана к колеснице частного хозяйства: ее работа на рыночный спрос является необходимой предпосылкой самого социалистического накопления. Если накопление за счет частного хозяйства означает активный баланс обмениваемых ценностей на стороне государственного хозяйства, то этот баланс будет тем больше, чем больше при прочих равных условиях числовые величины обмена. Вследствие зависимости государственного хозяйства от платежеспособного спроса частного хозяйства происходят колебания стихии товарного хозяйства[605]

. Эти колебания могут быть ограничены плановой политикой цен и плановым развитием государственного хозяйства, основанном на предварительном учете спроса частного хозяйства, но не могут быть ликвидированы полностью.

Влияние частного хозяйства на государственное сказывается в том, что на стадии первоначального накопления и при крайней бедности капиталами государственное хозяйство подчинено в своем развитии размерам платежеспособного спроса, поэтому не может вырваться здесь из законов товарного производства. Постепенное увеличение фонда воспроизводства за счет обмена с частным хозяйством возможно лишь на основе рыночного спроса. При отсутствии иных основных форм связи частного хозяйства с государственным, кроме рыночного товарообмена, последнее само становится необходимой предпосылкой социалистического накопления.

Действие закона стоимости в товарном хозяйстве при свободе конкуренции, таким образом, существенным образом отличалось от действия этого закона в экономическом поле советского государственного хозяйства: разница здесь примерно такая же, какая бывает в силе удара падающего с большой высоты камня на поверхности воды и на дне водоема. Преображенский считал: чем организованней государственное хозяйство, чем тесней связаны его отдельные звенья оперативным хозяйственным планом, составляя компактное экономическое целое, тем сильней его противодействие закону стоимости, больше его активное влияние на законы товарного производства[606]. Подводя баланс действию закона стоимости и закона социалистического накопления в советском хозяйстве, он приходил к выводу, что научный анализ переходного хозяйства невозможен без признания наличия указанных двух законов и без изучения того, что является продуктом их взаимодействия.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Опровержение
Опровержение

Почему сочинения Владимира Мединского издаются огромными тиражами и рекламируются с невиданным размахом? За что его прозвали «соловьем путинского агитпропа», «кремлевским Геббельсом» и «Виктором Суворовым наоборот»? Объясняется ли успех его трилогии «Мифы о России» и бестселлера «Война. Мифы СССР» талантом автора — или административным ресурсом «партии власти»?Справедливы ли обвинения в незнании истории и передергивании фактов, беззастенчивых манипуляциях, «шулерстве» и «промывании мозгов»? Оспаривая методы Мединского, эта книга не просто ловит автора на многочисленных ошибках и подтасовках, но на примере его сочинений показывает, во что вырождаются благие намерения, как история подменяется пропагандой, а патриотизм — «расшибанием лба» из общеизвестной пословицы.

Андрей Михайлович Буровский , Андрей Раев , Вадим Викторович Долгов , Коллектив авторов , Сергей Кремлёв , Юрий Аркадьевич Нерсесов , Юрий Нерсесов

Публицистика / Документальное