Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том первый

Примечательно в этой связи следующее документальное свидетельство. Командующий советскими войсками Тюменской губернии Г. А. Буриченков 7 мая 1921 г. направил телеграмму председателю Сибревкома И. Н. Смирнову, Помглавкому по Сибири В. И. Шорину и Тюменскому губисполкому. Командующий докладывал: «…Крестьяне Ишимского уезда на почве голода собираются толпами и разграбляют хлебные ссыппункты,… часть крестьян, с которыми также идут рука об руку местные волостные исполкомы и партийные организации, категорически отказались от предоставления подвод на вывозку хлеба, требуя вначале удовлетворения голодных крестьян. И даже в некоторых пунктах были созваны специальные совещания крестьян, совместно с волисполкомами и комячейками, на которых выносились соответствующие постановления, и после чего самочинно раздавался хлеб голодающим. Попытка наших воинских отрядов взять хлеб силою не привела ни к чему, т. к. открытая демонстративная стрельба по толпам, которые обступили хлебные ссыппункты и пытались разграбить их, никакого действия не произвела, и крестьяне, наоборот, взяли своих жен и детей, совместно с которыми вновь обступили хлебные пункты, настоятельно требуя расстрелять их всех вместе с детьми и женами, и тогда лишь вывозить от них хлеб. Такое положение дел пагубно отзывается на наши части, так как красноармейцы, естественно, видя такие картины, открывать боевого огня по крестьянам не будут, и в конце концов для выполнения приказа центра, и для того, чтобы заставить крестьян отдать хлеб и красноармейцев взять таковой силою, придется произвести массу расстрелов как среди крестьян, так и среди красноармейцев. Доводя до вашего сведения о создавшейся обстановке, прошу срочно инструктировать меня, так как я для выполнения приказа центра вынужден буду открывать боевой огонь по той же советской власти, какой и принадлежу сам, то есть расстреливать волисполкомы, комячейки, крестьян, красноармейцев. Срочно прошу ответа»[981]

. Боевой командир Красной армии Буриченков, всегда готовый к решительным боевым действиям в открытом бою с противником, оказался растерян, когда увидел в качестве условного «противника» трудовую народную массу, отсюда его призыв «срочно инструктировать меня». В сибирских волостях прокатилась волна «бабьих бунтов». Так, в Бердюжской волости Ишимского уезда в мае 1921 г. поднялся голодный «бабий бунт»: около 600 женщин не дали продотряду вывезти хлеб, несмотря на угрозы оружием. Женщины успокоились лишь тогда, когда им выдали тысячу пудов. Усмирение «бабьего бунта» в Курганском уезде сопровождалось избиениями крестьян. Райпродкомиссар Лапсаков за это был даже арестован. Одной из причин подобных бунтов стал голод в производящих хлебных районах. В Ялуторовском уезде в мае 1921 г. крестьяне вместо хлеба употребляли суррогаты, в том числе красноармейские семьи

[982]

.

Летом 1921 г. в Ялуторовском и Ишимском уездах существовали многочисленные организованные отряды повстанцев, объединявшие 300—500 человек. По данным Тюменского губчека, в Ялуторовском уезде общая численность повстанцев доходила до трех тысяч человек[983]. Пополнение отрядов бойцами и провиантом объяснялось недовольством крестьянства методами взимания продналога: сбор продналога в 1921 г. напоминал им продразверстку 1920 г. Бедное крестьянство, как и середняки, вынуждено было отдавать в счет продналога последнее зерно и картофель, приобретенные от продажи последней лошади или одежды и обрекалось на голод. Значительный недосев из—за отсутствия семян усугубился неурожаем вследствие засухи. Определение налога с площади крестьянского надела, который нечем было засеять, порождал недовольство, особенно среди бедняков. Крестьяне сокращали посевы не только из—за недостатка семян, но также из—за боязни, что выращенный урожай все равно отберут продорганы. Забивали домашний скот, чтобы уменьшить оплату налога. Продналог воспринимался той же продразверсткой, но замаскированной. Среднее крестьянство выражало недовольство гужевой повинностью из—за отсутствия фуража, упряжи, смазочных материалов и изнуренности лошадей. Немало было таких, кто бросали хозяйства и уходили в города или другие районы.