Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том первый

В конце февраля – начале марта 1921 г. от восставших была очищена железная дорога Омск— Тюмень и Омск— Челябинск. 4 марта В. И. Шорин доложил главкому РККА С. С. Каменеву: линия дороги Омск—Петропавловск—Челябинск очищена, отправлено два продмаршрута[975]

. Сообщение сибирского руководства об отправке продовольственных составов являлось определяющим. В то время, как на сибирской земле полыхало крупнейшее восстание, 9 марта 1921 г. губпродкомиссары получили телеграмму В. И. Ленина и наркома продовольствия А. Д. Цюрупы следующего содержания: «Несмотря на неоднократные предписания центра об усилении отправок семенных грузов, вся вторая половина февраля дала ничтожные итоги, и, можно сказать, прошла бесполезно. Истекшая неделя марта не принесла значительных улучшений, и погрузка по—прежнему оставалась слабой. Таким образом организация планового засева в потребляющих губерниях, которые в значительной мере основываются на ввозных семенах, ставится под угрозу. Подобное положение далее не может быть терпимо. Необходимо совершенно неотложное принятие самых решительных мер по ускорению отправки семян, иначе срыв посевкампании в этой части неизбежен». Тюменскому губпродкомиссару предписывалось под личную ответственность неуклонное выполнение «до полной его реализации» очередного «боевого задания» – отправке семян в центр: до 20 марта требовалось отправить семь специальных семенных маршрутов. Центр требовал привлекать к работе по подвозу семян к железнодорожным станциям, по погрузке их в вагоны местное население в порядке трудповинности, местные воинские части, использовать с этой же целью субботники и воскресники. Все установленные семенные наряды следовало выполнить не позднее 10 апреля[976]

.

Чтобы выполнить жесткие по духу указания центра, губернские власти использовали метод наложения контрибуций на местное население как наказание за восстание. Так, 10 марта Челябинский губисполком и губпродком издали приказ: «за участие в бандитских выступлениях наложить на население Курганского уезда контрибуцию натурой»: хлеба – 300 тыс. пудов, фуража – 200 тыс. пудов, которые губпродкомом были распределены на Курганский район в количестве 80 тыс. пудов хлеба и фуража – 40 тыс. пудов, на Лебяжьевский район – 220 тыс. пудов хлеба и 160 тыс. пудов фуража. В течение трех дней указанное количество контрибуций требовалось разверстать по волостям и селениям. Продкомиссары на местах обязывались под личную ответственность довести ссыпку в сутки, как минимум, по Курганскому району: хлеба – 8 тыс. пудов, фуража – 4 тыс. пудов, по Лебяжьевскому району: хлеба – 22 тыс. пудов, фуража – 16 тыс пудов. Райпродкомиссары каждые 24 часа должны были докладывать в губпродком о ходе выполнения наложенной контрибуции, 25 марта дать отчет о ее выполнении[977]

.

Однако без военной силы собрать с крестьян контрибуцию оказалось невыполнимо. Губком запросил Шорина о выделении частей 69—й бригады. 22 марта помглавкома по Сибири распорядился перебросить в Курганский уезд Симбирский полк[978]

.

Жестокое подавление повстанцев сопровождалось в отдельных районах ростом выполнения продразверстки. Объяснение заключается в следующем. С помощью военной силы регулярных частей Красной Армии в освобожденных от повстанцев селах и деревнях производились в счет продразверстки массовые конфискации, устанавливались контрибуции, трудовые повинности. Чтобы избежать репрессий, многие сельские общества принимали решения о добровольной сдаче хлеба и других продуктов. Необходимость выполнения директив центра требовала скорейшего подавления восстания. В конце марта – начале апреля основные очаги восстания были разгромлены. Комбриг Н. Н. Рахманов, командовавший карательными советскими войсками в Тюменской губернии, в докладе в адрес Помглавкома по Сибири В. И. Шорина заявил о ликвидации повстанческого движения в Ишимском и Ялуторовском уездах к 24 марта[979]. Однако комбриг—85 Рахманов ошибался. Повстанчество в указанных уездах не затихало еще многие месяцы.