Крестьянский Брест, или предыстория большевистского НЭПа

Уже упоминалось, что весной и летом 1920 года состоялись серия нарушений и отмен законодательных актов и постановлений в области заготовительной политики, принятых во время мир ной передышки под давлением противников продовольственной диктатуры. Так, 15 апреля Совнарком, в отмену постановления февральской сессии ВЦИК, решил «признать невозможным произвести учет посевной площади и поручить Наркомпроду ограничиться проверкой данных необходимых разверсток на основании сличения с разверстками прошлогоднего урожая»[474]

. Понятно, что этим открывался широкий путь произволу продовольственников в назначении разверсток на очередной продовольственный год. В это время завершалась кампания 1919/20 года и наступала пора выработки принципов кампании 1920/21 года. Предстояло облечь в конкретные формы установку IX съезда о сборе «путем высшего напряжения сил» продовольственного фонда в несколько сот миллионов пудов. 27 мая состоялось заседание Совнаркома, которое сыграло определяющую роль. По докладу комиссии в составе Аванесова, Цюрупы и Попова о хлебных ресурсах, Совнарком принял очень важное постановление, в котором выражалось «удовлетворение по поводу весьма значительного роста заготовок в настоящем году»[475]

. Действительно, по сравнению с предыдущим продовольственным годом Наркомпроду удалось увеличить свои заготовки в два раза, приблизительно со 108 до 212 млн. пудов. Несмотря на небольшое абсолютное значение этой цифры по сравнению с количеством товарного хлеба, извлекавшегося из дореволюционной деревни, 200 с лишним миллионов пудов стали серьезным успехом, значение которого увеличивалось постольку, поскольку они были добыты не в результате обмена или торговли, а в результате принудительной «выкачки», чего российская история в таких масштабах до того времени не помнила.

Отсюда происходило то небольшое головокружение, которое мы уже видели у Свидерского на Втором совещании по партийной работе в деревне, когда он радовался, что хлеб удалось получить за бумажки, ничего не стоящие. Одна цитата из более авторитетного источника позволит многое понять из того, чем руководствовались партийные и государственные верхи, определяя продовольственную политику на 1920/21 год. В сентябре на IX партконференции В. И. Ленин говорил, что экономическое положение значительно улучшилось. «Мы приобрели, по сравнению с прошлым, твердую экономическую базу Если в 1917–1918 году мы собрали 30 миллионов пудов хлеба, в 1918–1919 году — 110 миллионов пудов, в 1919–1920 году — 260 миллионов пудов, то в будущем году мы рассчитываем собрать 400 миллионов пудов. Это уже не те цифры, в которых мы бились в голодные годы. Мы уже не будем с таким ужасом смотреть на разноцветные бумажки, которые летят миллиардами и теперь ясно обнаруживают, что они — обломок, обрывки старой буржуазной одежды»[476]

. Признание успехов продовольственной диктатуры имело своим практическим результатом то, что центральные государственные и партийные органы летом 1920 года выдали карт-бланш продовольственникам на очередную кампанию. Это видно из истории отношений Наркомпрода и ВСНХ, о том же свидетельствуют и другие факты.

В середине июня проходила сессия ВЦИК. Для Наркомпрода она прошла значительно спокойнее, чем февральская, несмотря на то, что был вновь возбужден продовольственный вопрос. И хотя его, как всегда, решили вынести только на фракционное обсуждение, нарком Цюрупа на всякий случай обращается в Политбюро с проектом директивы в комфракцию ВЦИК, в котором говорилось, что Политбюро «считает совершенно необходимым при обсуждении во фракции РКП ВЦИК вопроса о видах на урожай соблюдения в полной мере осторожности во избежание возбуждения излишней и неосновательной тревоги на местах за судьбу урожая, ибо таковая тревога, возникнув, неминуемо и немедленно отразится на ходе текущих заготовок значительным сокращением и даже полной остановкой их»[477]

. Далее ВЦИК предписывалось выработать постановление, обязывающее местные органы власти поставить в центре работы продовольственное дело, так как только совокупность усилий всех органов власти даст возможность добиться обеспечения страны продовольствием.

Политбюро утвердило и направило директиву во фракцию. Она сыграла свою роль, это видно по докладам управляющего ЦСУ Попова и замнаркомпрода Брюханова. Однако выступившие в прениях совершенно не разделили благодушного настроения докладчиков в прогнозах на урожай. Основной удар критики пришелся на произвольный характер разверстки, указывалось на абсолютно неудовлетворительное положение со статистикой урожайности и определением величины обложения.