Крестный отец Катманду

Теперь я едва мог двигаться. Был парализован тем, что случилось с человеком, глядящим на меня из стекла, — тем самым, кто иногда в жизни был близок к обещанному Буддой духовному пробуждению. Но только не в это утро. Вся моя агония, казалось, была связана с пилой Тиецина. Я никогда не знал себя лучше, чем сейчас. В итоге проснулся будто в неглубокой могиле, и теперь, чтобы приступить к работе, требовалось сначала очиститься от глины. Вспомнив, что мне предстоит в этот день, я застонал.

Надо было председательствовать на переговорах Викорна и Зинны, которые с нетерпением ждали моего возвращения из Катманду, чтобы заключить договор о временном партнерстве и совместно набрать денег на покупку у Тиецина героина на сорок миллионов долларов. Следовало учесть много пунктов. Некоторые Викорн написал сам, но у меня появились и собственные вопросы: основной — как безопасно передать деньги продавцу.

Такие вещи являются обязанностью и прерогативой консильери. Я подумал, что и председателю Всемирного банка тоже приходится частенько решать такие проблемы, хотя и с меньшей угрозой для здоровья.

Викорн принял условие Зинны вести переговоры в его штаб-квартире в обмен на согласие сделать меня во время встречи председателем. Генерал смирился с моей кандидатурой, поскольку решил, что у меня есть подход к поставщику товара, — во всяком случае, такую версию ему подсунул мой босс. Как-никак я был единственным из тайской национальной сборной, кто видел Тиецина, а Лек начал распускать слухи, что тибетец — колдун, каких свет не видывал, превратил меня во что-то вроде зомби и раба. Так что никому и не светило отбивать у меня право вести переговоры со Свободным Тибетом. Коллеги начали на меня странно коситься. Я заметил, что никому не хотелось оставаться со мной наедине. Иногда меня так и подмывало превратить их в лягушек (это шутка, фаранг).

Учитывая сумасбродную выходку Викорна десять лет назад, когда он прилетел на переговоры на тринадцати черных вертолетах, которые нанял у человека, близкого к правительству Камбоджи, Зинна, как нам сообщили, старался вовсю. Впрочем, как и мой босс. Его слабость к красочной военной форме (хотя сам он был копом) иногда заставляла меня думать, уж не является ли он инкарнацией фельдмаршала Геринга. (Только не совпадает хронология: Геринг принял цианид 15 октября 1946 года — через четыре месяца после того, как родился Викорн. Хотя имеются иные способы завладеть телом — при помощи черных, подлых приемов удалить из него прежнего владельца, а самому на время службы расположиться там биваком. Скажите, разве не похоже на Викорна?)

Сегодня мой босс обрядился во все полковничьи регалии. Золотые погоны на крахмальном белом мундире с золотой перевязью, с медными пуговицами и кожаным, прекрасного тиснения, ремнем. Черные, начищенные до такого блеска сапоги, что в них, словно в зеркало, могла бы смотреться привередливая красотка. Надвинутая на лоб фуражка с блестящим черным козырьком. В руке он держал офицерскую тросточку из черного дерева. На запястье красовался специально предназначенный для переговоров на высшем уровне золотой подлинный «Ролекс» с бриллиантами на циферблате. Глаза скрывали огибающие лицо темные очки. В таком виде он являл собой образец современного мафиозо.

Когда мы расположились на заднем сиденье «бентли», он подтянул брюки, чтобы не помять стрелки. Да, босс настроен решительно. Как только мы отъехали, он приказан водителю включить стереосистему и запустить «Полет валькирий».

Штаб-квартира генерала Зинны располагалась в двадцати милях от города, но его присутствие стало ощущаться уже на половине пути. Начали попадаться стоящие на обочине военные грузовики с солдатами в камуфляже. Затем к нашему мотоциклетному эскорту подкатил взвод мотоциклистов — казалось, средневековые верзилы искали повода сойтись на турнире. Когда до воинской части осталось мили три, я увидел вдоль дороги танки. Они стояли перпендикулярно автотрассе, двусмысленно задрав стволы орудий. Это что — прогон через строй или приветственный комитет?

Судя по всему, Викорн не ожидал такого количества бронетехники — он нахмурился и велел водителю прибавить звук Вагнера. На пороге армейской территории танки, образуя тоннель, стояли гусеница к гусенице, и мы, оглашая округу криками валькирий, неслись по нему, словно дичь в сеть.

Наконец приехали. Должен признаться, я невольно восхитился тем, как Зинна старался перенять театральность Викорна. Неплохо потрудился. Он стоял в парадной генеральской форме с эполетами. Могучую грудь перетягивала кожаная портупея. Солдаты, не меньше сотни, вытянулись по стойке «смирно», устремив взгляд вперед. И этот облеченный огромной властью человек с достоинством коротышки поджидал нашего capo di tutti capi.[61]