Крик

– Вот вы смеетесь. А однажды, когда Вероника Николаевна стояла около нашего подъезда на Гусарском, я выходил из машины. Меня иногда подвозит мой отец. Выходя я ему сказал, что вы мой шеф. Мама была с ним в машине и потом рассказывала, что отец разинул от удивления рот, и до следующего светофора так с разинутым ртом и ехал.

– Ладно, кабальеро, – смеется Федоровна. – Исковое заявление можешь составить?

– Не вопрос, Елена Федоровна. Вы только проплатите пошлину. Хотите, сумму расчета я вам дам, или вы сами?

– Не учи маэстро, студент.

– Извиняюсь, Елена Федоровна. Тогда жду платежку, и в арбитражный суд. Я тут с опытным народом посоветовался. Мне сказали, что иск, в общем-то, бесспорный, – и ко мне. – Буду вам докладывать ежедневно.

Алька, когда узнала, что ко мне подходил Деревянченко, сделала вывод, что они нас в покое не оставят.

– Помнишь, Чайка говорила нам, как Деревянченко ее убеждал, что не все проиграно, и в суде они возьмут реванш. Главное для них суд. Но я тут у ребят из группы узнавала, что это не так просто, хотя сейчас все возможно. Чайка верно говорит, что им нужно показать, что они работают. Так что надо готовиться, подруга. Как там в песне: «Это есть наш последний и решительный бой».

Басманный суд

Я с ужасом ожидала суда. Само по себе это не очень приятно, а тут еще угрозы адвокатов, что они нас утопят. Первой вызвали Альку. Ей позвонили из суда и просили явиться в суд в качестве свидетеля во вторник к одиннадцати часам. В этот же день позвонили и мне, и просили быть в суде, тоже в качестве свидетеля, на следующий день в двенадцать. Нас удивило, что вызывали не повесткой, а телефонным звонком. Наверное, так же, как на Техническом, у суда на повестки денег не было. Я сделала Альке прическу а-ля «Мисс железная леди». Ну как у Маргарет Тэчер. У Альки и волосы и голова такие же, только красивее. «Это не английское, – говорила Алька, – это архангельское. Там еще остались не затронутые монголами истинные русичи». У нее кто-то из родственников со стороны отца был оттуда родом. Она надела строгий костюм и выглядела, как генеральный директор самой прозрачной в РФ фирмы. Я, конечно, поехала вместе с ней. Она поставила свой «опель» в Орликовом переулке. И передала мне ключи и мобильник.

– Вот когда меня на Технический вызывали, – говорит она. – я ключи и мобильник Валерию оставляла. И документы тоже. Хотя уже и был твой опыт, но все равно дрожала от страха – вдруг не выпустят, как Володьку Макаровского.

– А сейчас, чего дрожишь?

– Я не дрожу.

– Да ладно, я же вижу. Может, коньяку хлебнешь? – у Альки всегда на этот случай в машине лежала фляжка и шоколадки.

– Ты что! Вдруг запах учуют. Хотя очень даже было бы в строку. А возбуждена я от предчувствия схватки с Деревянченко. Эта морда кирпичная получит у меня по полной программе. А ты сходи куда-нибудь. Кофе откушай. Два часа можешь гулять. Только далеко не уходи. И мобильник не выключай.

– Ну, я пошла, – она махнула рукой и зацокала каблуками в сторону суда. Я до того была вся на нервах и в ожидании, что осталась в машине. Пересела на заднее сиденье, и задремала. Как ни странно, страх, что с Алькой может случиться что-то нехорошее, оставался. Бог ее знает, что там эти адвокаты могут придумать. Учинят любую пакость. Все-таки они, действительно, опытные. К тому же там сам Падалка их бригаду возглавляет.

За этими страхами и грезами я задремала. И мне даже сон приснился. И не знаю почему – Новиков. Улыбается своей мальчишеской улыбкой, как тогда в аэропорту, наклоняется ко мне, и говорит:

– Вероника Николаевна… Ведь вы Вероника Николаевна?

И вдруг слышу стук в окно, и – Алькина смеющаяся физиономия.

– Уснула на посту, подруга.

Алька села за руль и сразу тронула автомашину.

– Да ты подожди. Что и как?

– Отъедем немного, а то за мной там журналюги увязались.

Мы проехали несколько улиц. Алька убедилась, что за нами нет хвоста, и вытащила фляжку из бардачка.

– Давай, подруга, с почином.

– Ты же за рулем.

– Черт с ним, суд не каждый день бывает.

– Ну как ты там? – не терпелось мне.

– Как мне, верно, рассказывали знающие люди, ничего особенного. Даже скучно. Это в кино черт знает что покажут, а на самом деле скука, хоть топор вешай. Они там – и судья, и адвокаты, и наш олигарх сидят уже месяц и прилично друг другу надоели. И каждый день почти одно и то же. Ну, мне рассказывали, про такие хозяйственные дела. Поэтому я для них явилась неожиданным развлечением.

– А как тебя топили адвокаты?