Крик шепотом

Семейство Сиротиных заранее готовилось к обеду у мамы. За несколько дней до этого события ничего не варилось, ничего не покупалось, доедали, что было. Холодильник пустел, и его отключали для дезинфекции. Если это происходило раньше времени, в семье устраивался разгрузочный день. Долгожданный выходной, наконец, наступал, и вся семья торжественно ехала на праздничный обед.

Конечно, Екатерина Дмитриевна догадывалась о сумасбродных нововведениях дочери, но в семью не вмешивалась. Зять, авторитетный человек, хорошо получал, деньги домой все нес, пусть и разбирается с женой. Но чтобы детей не кормить… Это уж слишком!

Баба Катя всплеснула руками и покачала недовольно головой.

–Ну, ничого! Зараз обидать будемо. Вовка, – обратилась она к сыну, – давай расставляй стол.

Глава 7

Четыре столбика и аккуратно сбитая из досок столешница – вот и весь стол. Такие же самодельные лавки. Разместились под абрикосой, расстелили холщовую вышитую скатерть и поставили угощения – свежеиспеченные пирожки, салат из помидоров и огурцов и мягкий, ноздреватый хлеб.

Накрывая на стол, Лена заметила, как сдержана бабуля и чем-то озабочена, как все время поглядывает на старшую дочку, Татьяну. Моряк, закрепляя последнюю доску под сидением, о чем-то увлеченно разговаривает с ее сестрой, Верой, а та кокетливо улыбается и что-то отвечает. Лене так хотелось сесть рядом с ним за обедом, хотелось узнать, как же он все-таки нашел бабу Олю и еще много чего. Когда все рассаживались, она как бы невзначай успела сесть рядом, а Вера оказалась напротив, рядом с братом Вовой и его женой. Ее кислое выражение лица и обиженно оттопыренная нижняя губа, Лену не волновали.

Ольга Кондратьевна по такому случаю поставила на стол принесенную бутыль своего самогона, и первый ее тост был за встречу, потому что нельзя человеку жить без корней, без родни. В этом суровом мире опору и поддержку можно найти только среди родни.

Екатерина Дмитриевна была приятно удивлена столь глубокой мысли приятельницы, одобрительно кивала ей, но рюмочку лишь пригубила. Рая нетерпеливо ерзала на лавке и с досадой ждала, когда мужчины закусят. Ей так хотелось услышать ответ на мучивший ее вопрос, услышать здесь и сейчас же. Она, боясь, что кто-нибудь опять перебьет рассказ моряка, выпалила свой вопрос сразу же, как только баба Оля снова протянула руку к бутылке:

– Ну, так как же ты нашел тетю Олю, расскажи?

Алексей улыбнулся ее детскому нетерпению и сказал:

–Письма-запросы посылал во все города Советского Союза. Три года посылал. Одна неделя – одно письмо. Пока не нашел.

–Ититна сила! – воскликнул дядя Вова, -ну, ты брат и силен!

–Да, вот это настойчивость! – поддержал деверя Николай.

Все с одобрением и симпатией смотрели на парня, тратившего последние копейки на конверты. А моряк наклонился к тарелке, чтобы никто не прочел в его глазах боль и тоску. Ел не торопясь, но видно было, как нравится ему борщ, как приятно ему сидеть среди этих почти незнакомых людей, которые стали ему уже родней, как радостно участвовать в семейном совете этой дружной большой семьи.

–Я, брат, тоже на флоте служил, только Балтийском. Море, оно… это. – он поднял руку с ложкой, показывая значимость стихии и, не найдя достойного определения, опустил и зачерпнул ею борщ. – Теперь, вот окончил техникум, как Вовка, устроился на ТЭЦ, выбрали парторгом цеха… квартиру получил. Захочешь, примем с радостью. Нам настырные нужны! Да…Но море тянет… Снится! А борщ хорош!

Николай расплылся в улыбке и подал тарелку Рае для добавки. Вова добродушно улыбнулся и с готовностью поддержал:

–Конечно, ититна сила. Оно же море!

Пока все с удовольствием жевали, Лена, по просьбе Алеши, шепотом знакомила его с родней.

–Дядя Коля добрый, работящий. По ночам учился. А на свадьбе им постоянно кричали «горько» и хохотали: он обхватывал огромными руками ее тонюсенькую талию, поднимал, как пушинку, целовал и, не дыша, опускал. Тетка Таня злилась, а он смотрел на нее влюбленными глазами и улыбался.

–А кто она?

–Медсестра. С отличием окончила медучилище.

Потянувшись за очередным пирожком, Николай продолжал:

–Ты, брат, подумай! Перебирайся к нам. Выучишься, на земле будешь работать. И мать же рядом. Поможем! Вон нас сколько!

Ольга Кондратьевна ела, молча, опустив глаза. Предложение Николая ей не понравилось. Она привыкла к одиночеству. Зачем ей дети? Она налила себе рюмку и, молча, выпила. Екатерина Дмитриевна укоризненно посмотрела на соседку, а все видящий Вова отвел глаза.

Когда он увидел тетю Олю в первый раз, то подумал, что Баба Яга должна быть именно такой. Его раздражал и скрипучий, прокуренный голос, и манера смотреть исподлобья, подозрительно, сидя у входа на скамейке, но раз мама кормит эту женщину, значит, так надо, просто он чего-то не знает. Вова искренне радовался их встречи, но ясно видел, как тяготит ее роль матери, поэтому громко перебил деверя, воскликнув:

–Ну надо же, ититна сила! Три года искать и добиться своего! А где же ты жил до службы на флоте?

Баба Оля зыркнула на любопытного соседа, но промолчала.