Кристалл времени

Тедрос противиться этому не стал, возможно, устыдился после того, как услышал обо всех пережитых подругами страданиях.

Спустя какое-то время принц перестал дрожать, согрелся, но две девушки продолжали укрывать его.

– Сториан должен уцелеть. И Бескрайние леса должны уцелеть тоже, – решительно заявил наконец Тедрос. – А сделать это можно будет только в том случае, если я смогу вернуть свой трон. Райен не успокоится до тех пор, пока не будет уничтожено последнее кольцо. Я должен остановить его. Сам. Уничтожить раз и навсегда.

– Тедрос, у тебя сейчас сил не хватает, чтобы языком ворочать, – вздохнула Агата. – И нет у тебя ни меча, ни поддержки в Лесах, и возможности подобраться близко к Райену или его братцу тоже нет, его охрана убьет тебя еще на подходе. Да что там говорить, у тебя даже рубашки нет! Сейчас нам не о мести думать надо, а укрытие надежное искать…

– А что его искать? Мы уже на месте, – сказала Софи и неожиданно остановилась возле пня, облепленного мерцающими оранжевыми светлячками. – Вот оно, – облегченно выдохнула она. – Единственное по-настоящему безопасное место во всех Бескрайних лесах.

– Хм, – с сомнением покосилась на пень Агата.

Где-то неподалеку заржали лошади, и на этот раз к их ржанию добавились сердитые мужские голоса.

– Ты шутишь, я надеюсь, – сказал Тедрос. – Раньше здесь была старая станция «Гномия» Цветочного метро, но это в те времена, когда гномы еще жили в Камелоте. Они исчезли после того, как мой отец запретил использовать какую-либо магию на территории своего королевства. Поезда сюда давно больше не ходят…

Он наморщил нос.

Агата тоже почувствовала запах, будто кто-то чай из грязи на костре заваривал. Но не успела она сообразить, откуда ей знаком этот «аромат», как что-то выскочило на вершину освещенного светлячками пня и уставилось на них.

Репа.

Точнее, перевернутая вверх дном репа, с двумя моргающими глазами и открытым наподобие буквы «О» ртом.

– Кто сказал «гномы»? Это вы сказали «гномы»? – спросила репа. – Нет здесь никаких гномов. Это теперь незаконно. Гномам запрещено находиться в Камелоте. А я не гном. Я овощ. Овощи в Камелоте никто не запрещал. Так что я ничего не нарушаю, а вы идите, идите себе. Лесом

…

– Тель Шорт, – оборвала ее Софи.

– Прошу прощения? – стрельнула в ее сторону глазами репа.

– Тель Шорт, – повторила Софи.

– Ну, в таком случае… – прокашлялась репа и опять нырнула внутрь пня.

Затем что-то щелкнуло, скрипнуло, и верхушка пня поднялась наподобие крышки, а под ней обнаружилось широкое отверстие.

Звук копыт приближался.

– Давайте за мной, – сказала Софи.

Она перекинула ногу через край пня и спрыгнула внутрь.

Агата оглянулась. За деревьями металось целое море огней, и они приближались. Тедрос устремился к отверстию в пне, таща за собой свою принцессу…

Агата повалилась головой вперед в темноту, и наверху за ней с грохотом захлопнулась крышка пня. Пока Агата могла, она летела, вцепившись в руку своего принца, но потом все же выпустила ее, и дальше они падали порознь, крутясь во все стороны, словно две крупинки в песочных часах. Затем что-то ухватило Агату за ногу, падение замедлилось, и она медленно поплыла, как в невесомости.

Загорелся золотистым огнем палец Тедроса, высветил его плавно опускающийся вниз силуэт. Агата зажгла свой палец и повела им вокруг, желая осмотреться.

Тедроса, как лассо, обвила за талию пышная зеленая лоза. Такая же плеть держала за ногу Агату. На этих стеблях они медленно опускались вниз через заброшенную станцию Цветочного метро, мимо гниющих мертвых поездов, сваленных в кучу возле стен.

Некогда яркие экспрессы, каждый цвета той линии, которую он обслуживал, стали одинаково коричневыми, утратили часть своих увядших лепестков и листьев – на их месте теперь темнели дырки. В нос Агате ударил запах гнили, за ноги, за руки, даже за уши цеплялись липкие нити паутины. Единственными, кто подавал здесь признаки жизни, были стебли, которые несли Агату и Тедроса. Среди печальной, напоминающей кораблекрушение картины бросалась в глаза лежащая на полу старая вывеска с выцветшими буквами на ней:

Стебли, которые несли на себе Агату и Тедроса, неожиданно засветились, их зеленая поверхность начала потрескивать от скопившихся на ней электрических зарядов. Затем стебли туже затянулись вокруг принца и принцессы, словно ремни безопасности…

И Агата с Тедросом снова полетели вниз, еще быстрее, чем в начале.

Агата, прищурившись, пыталась высмотреть Софи, но смогла увидеть только стремительно приближающееся дно впадины. Стебли внезапно отцепились, и дальше принц и принцесса полетели совершенно самостоятельно, прямо на темную, кажущуюся твердой почву.

– Тедрос! – взвизгнула Агата.

– Аааааа! – завопил Тедрос.

Они упали, пробили насквозь оказавшуюся мягкой грязью пленку и благополучно шлепнулись прямо на заднее сиденье повозки-рикши. Тедрос приземлился первым, Агата свалилась ему прямо на колени, а на сиденье уже сидела, благоразумно прижавшись в уголок, Софи.

– Теперь-то ты понимаешь, почему от меня грязью пахнет, – сказала Софи.