Кризис

История предлагает множество примеров кризисов, которые, казалось бы, были преодолены вновь, когда проигравшие заявляли о своей победе и устраивали переосмысление событий. Также было беспрецедентное уведомление о скором сообщении по горячей лини, которое, вопреки назначению горячей линии, а именно скорости, не было доставлено через два часа после того, как мы получили уведомление. Я выразил обеспокоенность Хейгу, который обсудил ее с Никсоном, в результате чего произошел следующий телефонный разговор.

ГЕНЕРАЛ ХЕЙГ – ПОСОЛ ДОБРЫНИН

Пятница, 26 октября 1973 года

20:04

…

Х: Послушайте, я только что вернулся от президента и сказал ему, что его сегодняшние высказывания были, по моему мнению, преувеличены и будут неправильно истолкованы.

Д: Ага.

Х: И я хотел, чтобы Вы знали, что он никоим образом не имел намерения рисовать ситуацию так резко, как у него получилось. То, что он пытался сделать, – и я не думаю, что это сработало, – он думал, что делает это, но, будучи в составе слушателей, я не думал, что он это сделал, пытался подчеркнуть свои сильные личные отношения с г-ном Брежневым, но мне так совсем не показалось.

Д: Да, мне это тоже не показалось.

Х

: Нет. И он очень расстроен из-за этого, потому что он не хотел, чтобы так выглядело.

Д: Понимаете, генерал, я хотел бы сказать только об одном частном наблюдении. Это мое собственное, но, может быть, это полезно для Вас и для президента.

Х: Конечно.

Д: Что на самом деле в Москве они очень расстроены, и, если позволите использовать это слово – я высказываю свое собственное мнение, Вы не должны сомневаться в этом.

Х: Я понимаю.

Д: Потому что я не знал, что Вы мне позвоните.

Х: Верно.

Д: Но я думаю, что понимание между нами по этому поводу очень важно. Но они очень сердиты, потому что считают, что вы создали все это по причинам, которых мы не знаем, – мы не хотим обсуждать это, – но из-за искусственного кризиса, зачем? И когда Вы сравниваете это даже с кубинским кризисом, это действительно, извините, но это выходит за рамки любого сравнения. Из-за чего? Я хотел бы упомянуть только одну деталь: мы [постоянно] на связи с Генри по всем вопросам, большим и малым.

Х: Да.

Д: В начале каждого часа. Но что случилось ночью? Когда я передал это письмо, все было так, как сказал президент: я определил, что он ответил жестко. Все в порядке. Обычная процедура – через конфиденциальный канал. Но пока мы не получили письмо, Генри не упомянул ни слова о том, что вы собираетесь объявить о состоянии повышенной боевой готовности. Это самый простой способ – просто позвонить и сказать послу: послушайте, президент очень твердо настроен, поэтому, если вы действительно собираетесь упорствовать, извините – ну, вы можете использовать любой язык, который вам нравится, жесткий или не жесткий, или дипломатичный, – но мы будем вынуждены сделать это. Потом свяжусь с Москвой; Брежнев ответит, и тогда это естественно.

Х: Ага.

Д

: Но вы молчали пять часов. Генри и Скоукрофт звонили мне, и они говорят: ответ, ждите ответа, – затем я получу ответ. Ответ был, ну, твердым, как сказал президент. Но он даже не упомянул об этом повышении боеготовности. Кстати, узнаем об этом по радио.

Х: Ага.

Д: Но для меня это выглядит реально нереальным. Потому что, если бы вы реально были обеспокоены, я уверен, что вы сначала связались бы с Брежневым, чтобы узнать, что происходит, если все было реально. Но вас это реально не особо беспокоило, так что это было проще всего – ввести в стране режим повышенной боеготовности, не сообщая нам об этом. Так что я немного, откровенно говоря, говорю вам без злости, без особых эмоций, но мне реально жаль по этому случаю, потому что он навредил очень многому из того, что было сделано, по какой причине все это произошло, мы не знаем реально. Поездка Генри в Москву была такой хорошей. Брежнев проводит с ним столько часов, сколько президент, кстати, никогда не бывает с Громыко. И выглядело так, что все было в порядке. Но затем он создал этот [неясно] кризис, что вы реальны, а мы просто более слабые партнеры, которые противостоят более храбрым Соединенным Штатам. Реально, у нас тоже есть люди вокруг Москвы. Конечно, он выглядит иначе.

Х: Ага. Ну, господин посол, что меня беспокоит, я не думаю, что это вообще отражение настроений здесь.

Д: Ну да.

Х: Например, то, что было сделано в связи с объявлением системы повышенной боеготовности, я уверен, Вы знаете, что это делалось бесчисленное количество раз и по каким-то причинам без особой шумихи.

Д: Да, без шумихи. Почему вы делаете это, даже не сказав нам почему? Если это действительно была война, я уверен, вы постараетесь предотвратить войну.

Х: Нет, нет…