Кровь драконов

Тимара пристально посмотрела на него и вновь провела кончиками пальцев по древесине:

— Стань плоским, стань гладким.

Сияющее вещество разбежалось от ее пальцев и закружилось странными узорами. На мгновение оно распределилось по доске ровной пленкой, а потом превратилось в пузырьки. Харрикин пригнулся у нее за спиной.

— Можно мне попробовать? — спросил он хрипло. — Второй перчаткой?

— Ты что-то вспомнил? — Вопрос Карсона прозвучал почти резко.

— Может, тут как с драконами? Вдруг Серебру нельзя приказывать? Наверное, его надо уговаривать.

Тимара протянула юноше свободную руку. Харрикин бережно стянул вторую перчатку и надел ее. Она плохо подошла к его крупной ладони и смотрелась неуклюже. Харрикин смущенно покосился на остальных и сделал над собой заметное усилие.

— Пожалуйста, стань гладким и ровным. Передай свою красоту дереву. Сияй и светись. Сделайся прочным и гладким — гладким, как поверхность спокойного озера, и прочным, как закаленный металл.

Пальцы Харрикина неловко прошлись по дереву, и Серебро его послушалось: на доске появились неровные полоски, узенькие и отполированные. В тех местах, до которых он не дотрагивался, Серебро заметалось, собралось шариками, заплясало на поверхности, как-то нервно и неуверенно.

— Давай еще раз, — предложил Карсон едва слышным шепотом.

Алум недовольно посмотрел на крышку:

— Видишь, какие они узкие! Понадобится целая вечность, чтобы…

— Молчи! — оборвал его Карсон. — Не подсказывай Серебру ничего такого, чего мы от него не хотим.

Он уставился на пляшущие шарики, словно на дичь, которую выслеживал.

— Передай свою красоту дереву, передай ему свою сверкающую прочность! — Харрикин покраснел, но упрямо продолжил: — Уподобься сверкающему, блестящему озеру. Будь как блестящая, прекрасная, спокойная вода. Пожалуйста, стань таким. Покажи мне, что ты способно сотворить, передай часть своей красоты чудесному, славному дереву.

Он внезапно вскинул глаза, глядя на хранителей с отчаянием. За его неловкими пальцами следовала тонкая отполированная полоска.

— Ты похоже на мерцающую лунную дорожку на неподвижной глади пруда, — подсказала Тимара.

Харрикин отрывисто кивнул.

— Пусть твоя красота на этом дереве станет похожа на мерцающую лунную дорожку на неподвижном пруду, — сказал он Серебру, и к первой узкой полоске присоединилась вторая.

— Дивная сила расплавленного железа, бегущая кипящим ручьем, — пробормотал Карсон.

Харрикин проговорил:

— Придай дереву свою дивную прочность — будь ровной струей расплавленного железа, льющегося потоком.

— Я тоже придумал, — выдохнул Алум. — Красота распущенных женских волос, струящихся водопадом по обнаженной спине на глазах у влюбленного.

— Тебе повезло, что здесь нет Лефтрина, — проворчал Карсон.

Под бледно-зеленой чешуей Алума вспыхнул румянец.

Нить за нитью, комплимент за комплиментом — хранители уговаривали Серебро слиться с деревом. Когда последняя пляшущая капелька успокоилась, Харрикин устало тряхнул головой. Он стянул перчатку и вручил ее Тимаре, и та осторожно приняла ее. Юноша встал, потягиваясь, и со вздохом произнес:

— Алум прав. Смотрите, как долго пришлось уговаривать горсточку Серебра соединиться с деревом. Вот оно — полоска шириной с палец! На крышку для колодца уйдет много дней!

— Верно, — задумчиво согласился Карсон.

— Но, похоже, если мы это сделаем, она прослужит сто лет, — добавил Татс.

Тимара обвела взглядом город:

— Как же Старшим такое удалось? Как они построили Кельсингру?

— Постепенно, — ответил Карсон. — И Старшие использовали не только магию. — Он немного подумал и добавил: — Вряд ли они прибегали к магии для того, чтобы просто облегчить или ускорить себе работу. Подозреваю, что они применяли ее, когда хотели сделать нечто особенное. Тогда все труды того стоили. — Он поскреб подбородок. — Теперь ясно, что нам еще многому предстоит научиться.

Малта оторвалась от созерцания пустых грядок. Сквозь стеклянную крышу было видно, что солнце начало склоняться к горизонту. Еще день прошел — и не принес никаких известий о драконах или о ком-то из хранителей. Сколько раз она прекращала работу и делала перерыв, чтобы посмотреть на небо? Из оранжереи на крыше было прекрасно видно все вокруг, однако драконы в небе не появлялись.

— Извини, — проговорил Алум, закрывая за собой стеклянную дверь. — Я не помешаю?

— Нет, — ответила Малта. — Только разговаривать надо тихо. Фрон спит.