Кровь драконов

Стол, который охотник соорудил для древнего макета, упавшего на пол, тоже оказался примитивным, но теперь на объемную карту хотя бы никто не наступит по неосторожности. Некоторые фрагменты карты уже рассыпались от ветхости, однако она была составлена необычайно точно, и хранители часто ею пользовались. Карсону никогда не надоедало ее рассматривать: он неоднократно заявлял, что карта способна рассказать им гораздо больше, чем они в состоянии у нее спросить. Тимара над такой возможностью не задумывалась. Она поднималась по бесконечным ступеням не ради удивительного макета, а ради вида на Кельсингру.

Она любовалась изменчивыми окрестностями. Высохшие травы диких лугов за городом сменились зелеными, а деревья на склонах покрылись молодой листвой. Даже цвет реки Дождевых чащоб уже не был тем белесо-серым, который она знала прежде. Вода, текущая между холмистых зеленых берегов, казалась серебристо-коричневой.

Однако Тимара каждый вечер вглядывалась в небо, надеясь заметить яркую драконью стаю.

Услышав шум шагов на каменных ступенях, она повернулась: на пороге застыл Татс.

— Что-нибудь видишь? — спросил он вместо приветствия.

— Только небо. Я понимаю, что приходить сюда довольно глупо. С чего бы драконам вдруг прилетать на закате, а не днем? — Она покачала головой, словно сама себе удивляясь. — Но даже если бы они и вернулись, с земли я бы их точно разглядела. Иногда я думаю, будто единственное, что я могу делать, — это тревожиться. Можно подумать, мое беспокойство помогает им оставаться целыми и невредимыми.

Татс недоуменно заморгал.

— Девушки мыслят весьма своеобразно, — пробормотал он без всякого ехидства, а потом подошел к окну и зачем-то подтвердил: — Драконов нет. Интересно, они уже добрались до Калсиды? — Его взгляд лениво скользнул по панно между рамами. Они были оформлены так, чтобы служить продолжением карты. — Этот зал Старшие наверняка создали для какой-то цели, — заявил он Тимаре.

— И возможно, не для одной, а для множества разных целей. Карсон сказал правду: карта не сможет дать нам ответы, пока мы не научимся задавать вопросы.

Татс кивнул и, уставившись на реку, поблескивающую внизу, спросил:

— Ты очень по нему скучаешь, да?

Тимара нахмурилась:

— По Рапскалю? Да. По Теллатору? Нисколько. — Она прижала руку к груди, и сердце заныло. Это ощущение стало для нее привычным. — Татс! Кто из них к нам вернется? Рапскаль или Теллатор?

Он ответил, не оборачиваясь:

— По-моему, их уже нельзя разделить, Тимара. Бесполезное занятие. Рапскаль изменился навсегда.

— Наверное, ты прав, — неохотно проговорила девушка.

Однако в глубине души Тимара упорно отказывалась признать Рапскаля и Теллатора одним и тем же человеком. Ей казалось, что если она вдруг окончательно с этим смириться, то произойдет непоправимое, путь назад будет закрыт навсегда. Внезапно Татс что-то произнес, негромко и хрипло.

— Что?

Он откашлялся и набрал в легкие побольше воздуха:

— Я сказал: «Я думал, что ты любишь Теллатора. Ведь он — любовь всей жизни Амаринды. А такие влюбленные не расстаются ни в прошлом существовании, ни в последующем». — Юноша поколебался и, опустив голову, пробурчал: — По крайней мере, так он сам мне все объяснил.

Тимара с трудом сдержалась, не желая показывать, насколько разгневана. После долгого напряженного молчания она уточнила:

— Кто это объяснил тебе: Рапскаль или Теллатор?

— А разве это важно? — с горечью отозвался Татс.

— Еще как! — отрезала она. — Теллатор давит на окружающих. И вполне способен обмануть кого угодно, лишь бы добиться своего. — Она отошла от Татса и прижалась лбом к стеклу. — В ту ночь, когда он привел меня к Серебряному колодцу… Рапскаль такого никогда не сделал бы. Кажется, Теллатор даже знал, что, если Рапскаль спустится в колодец, я полезу за ним.

О своей последней встрече с Рапскалем Тимара благоразумно помалкивала. Она решила, что не станет никому рассказывать о том случае.

— Тимара, но теперь Рапскаль и Теллатор — один и тот же человек.

— Возможно. Однако даже если Амаринда и любила Теллатора, то я его не люблю. Я не Амаринда, Татс. Я полезла в колодец ради Рапскаля, а не ради Теллатора.

Татс не отзывался. Она оглянулась через плечо и увидела, что юноша молча кивает, продолжая смотреть в окно.

— Ради Рапскаля, — с горечью прошептал он.

Внезапно Тимара приняла важное решение.

— Я хочу прогуляться. Ты не составишь мне компанию?

Татс наконец оторвался от окна. Уже наступили сумерки, однако город еще не начал светиться. В башне царил полумрак, и Татс прищурился, глядя на девушку. Но Тимара почти не различала черты его лица — перед ней мелькали лишь изменчивые тени. Однако ей показалось, что Татс собирается спросить, куда и зачем она хочет пойти. Но она ошиблась.

— Давай, — просто сказал он.

С наступлением вечера всегда пробуждались городские призраки. Спускаясь вниз, они встретились с посыльным, бегущим им навстречу. Он очень спешил и несся по ступеням, задрав желтую хламиду выше колен. Тимара прошла прямо сквозь него и только потом подумала, насколько странно то, что это перестало ее пугать и превратилось в обыденность.