Кровь драконов

— И со старшим братом? — поддразнила ее рыжеволосая исследовательница.

Улыбка Тилламон стала еще шире.

— Думаю, Бендир за меня порадуется. Поначалу. А когда они с мамой узнают, что я решила насовсем переселиться в Кельсингру, то наверняка поднимут шум. Но после того как я сообщу им, что Рэйн улетел на драконе в Калсиду, чтобы разрушить вражескую столицу, оба, скорее всего, вообще обо мне забудут. — Она помолчала и добавила: — Бендир много лет использовал нашего младшего брата для того, чтобы отвлекать внимание матушки от своих собственных похождений. Теперь моя очередь.

Лефтрин ухмыльнулся, а вот Элис эти слова напомнили о затее драконов.

— Интересно, они уже долетели? — спросила она.

Лефтрин взял ее за руку:

— Нет смысла тревожиться. Мы ничего не узнаем, пока они не вернутся. Теперь нам нужно подумать о себе. А дел у нас выше крыши.

— Как вы думаете, что их ждет? — Тилламон кивнула на калсидийских пленных.

Те сидели на палубе и мрачно глазели на приближающийся Кассарик. Кусок якорной цепи был свернут кольцом, и каждого пленника приковали к ней за лодыжку. Элис не присутствовала при «инциденте», который привел к столь жестким мерам. Она проснулась посреди ночи оттого, что Лефтрин спрыгнул с кровати и бросился к двери. Спустя мгновение до нее донеслись крики и глухие удары тел о палубу. Когда Элис набросила на себя одежду и выбралась наружу, то сперва была ошарашена происходящим.

Разъяренная Скелли помогала Сваргу вытаскивать цепи, а Большой Эйдер сидел в камбузе за столом с холодной мокрой тряпицей на затылке, повесив голову и постанывая. Беллин стояла, широко расставив ноги, поигрывала дубинкой, которой глушили рыбу, и сверлила взглядом калсидийцев. На нескольких были свежие отметины. Хеннесси вооружился бронзовой свайкой для починки такелажа, по подбородку у старпома стекала кровь. Бывшие рабы сгрудились возле команды: один из них прижимал к груди явно поврежденный кулак. Однако на лице его при этом читалось глубокое удовлетворение.

— У нас тут произошел небольшой бунт, — объяснил Лефтрин, провожая Элис обратно в каюту. — Калсидийцы решили, что смогут захватить Смоляного и сделать его своим. Невежественные глупцы! Как им только в голову пришло, будто такое можно выкинуть на живом корабле!

С тех пор калсидийцы плыли на палубе в цепях: на них надели рабские кандалы, которые Хеннесси втихую принес на борт Смоляного перед тем, как баркас покинул Кельсингру. Это ужасало Элис, но гораздо сильнее ее пугало состояние Большого Эйдера, который потом несколько дней плохо соображал. Зато бывшие рабы-гребцы вызвались работать на палубе, пока он неважно себя чувствовал. Поначалу команда приняла их помощь неохотно, но теперь они стали на борту Смоляного почти своими.

Лефтрин обвел взглядом пленных и покачал головой.

— Торговцы никого не казнят, — произнес он. — Их приговорят к отработке своих преступлений — возможно, на раскопках. Это тяжелый труд на холоде, который ломает человека. А может, их отдадут в Калсиду за выкуп, дополнительно увеличив его сумму из-за того, что они оказались шпионами.

Элис понурилась. «Формально не казнь, но, по сути, смертный приговор», — подумала она. Несправедливое наказание для людей, которых вынудили так поступить, прибегая к угрозам и шантажу.

— Кажется, вон там для нас есть место! — крикнул Хеннесси.

Он стоял наготове со швартовочным концом. Сварг направил Смоляного к причалу. Элис вытянула шею и увидела, что немалая часть старой пристани заменена свежим дощатым настилом.

— Давайте уже причаливать! — проворчал Лефтрин.

Элис и Тилламон перешли на крышу рубки, чтобы не мешать палубным матросам. Два джамелийских купца уже поднялись туда вместе с торговцами. Матросов «несокрушимых» кораблей привлекли к работе, и каждый трудился наравне с бывшими рабами. Элис прекрасно понимала, что, идя по ходу течения, Смоляной не нуждается в помощи людей, но Лефтрин заметил:

— Занятый делом матрос не успевает безобразничать. Хотя эти ребята явно не мечтали оказаться на борту Смоляного. Когда причалим, найдем пару сообразительных парней, которых можно будет забрать с собой в Кельсингру, — кораблям хранителей нужны матросы.

Торговец Кандрал тоже был здесь: бледный, под глазами черные круги. Он оказался особенно неприятным пассажиром: всю дорогу плакал и жаловался, что его обманом вовлекли в авантюру, буквально вынудили стать предателем. А однажды он даже попытался подкупить Лефтрина, посулив капитану большие деньги, если тот отпустит его на берег и не выдаст Совету. Элис отвернулась от торговца. На Смоляном было очень тесно, и она с нетерпением ждала, когда все чужаки наконец уберутся с палубы живого корабля.

Встречать их собралась немалая толпа народа. Элис узнала торговца Полск и еще нескольких членов Совета. Некоторые были облачены в длинные мантии — и все с серьезными лицами наблюдали за тем, как Смоляной подходит к причалу. Элис заметила и обычных зевак, случайных зрителей, которых привело на пристань пустое любопытство.