– Я старалась не думать об этом. И тебе не говорила. Боялась. Ты и так меня подозревала в том, что я все доношу матери. Но, в отличие от Фредерика, никогда меня не обвиняла… – Ларак, опустив подбородок, поджала губы. – Но чем дальше, тем обиднее мне становилось. Ты доверяла какому-то чужаку гораздо больше, чем мне. Мы ведь выросли вместе. Наши отношения не были идеальными, но все же мы оставались подругами. – Она сделала паузу, бросая взгляд на теневых. – Лишь теперь я понимаю, что мои тайны рождали и твои… Моя главная ошибка в том, что я, поддавшись обиде и веря чужим словам, засомневалась в тебе. Я была уверена в наставнике, поэтому и помогла ему. Но вышло так, что из-за меня мы едва не погибли. Никакие извинения не загладят вину. Но все равно простите меня. И, Сара… Лоузу я о тебе ничего не говорила и своей матери тоже уже давно стараюсь ничего не рассказывать. Только то, что и так все знают. – Часто дыша и едва сохраняя остатки спокойствия, Айвен выдавила: – Я не доносчица.
Не выдержав, она остановилась и заплакала. Теневые тоже замерли на месте. Дэва пыталась сдержаться, закрывая лицо руками, но ей никак не удавалось успокоиться. Плечи вздрагивали, следуя за судорожным дыханием.
Несколько секунд я смотрела на нее как громом пораженная. При мне так редко плакали, что вид Айвен поначалу меня парализовал.
Как я должна поступить?
Она ведь права: если бы я не хранила секрет, все вышло бы иначе. Но это была не только моя тайна. Я не могла болтать, зная, какое предубеждение к теневым царит в ордене.
Однако Айвен ничего не рассказывала Изабель… А у меня ведь были все причины ее подозревать. Я бессильно прикрыла глаза, неожиданно осознавая, насколько мы сами себя запутали.
Нам просто надо было поговорить… Столько проблем можно решить разговором!
Я вздохнула, чувствуя неимоверное облегчение и даже радость.
Айвен прекратила всхлипывать и застыла, словно превратившись в еще одну статую этого подземелья, когда мои руки легли на ее плечи. В следующее мгновение она звонко всхлипнула и стиснула меня в объятиях, вцепившись в мою талию, словно утопающий в спасительную соломинку.
Я замерла от неожиданных и непривычных объятий. А через секунду подняла руку и стала поглаживать ее по спине, стараясь успокоить.
– Прости, Сара. Прости, – без конца всхлипывая, повторяла Айвен.
Все то время, пока Ларак приходила в себя, Люций с Рафаилем вели себя тихо. На какой-то миг пещеры погрузились почти в оглушающую тишину, в которой внезапно послышался шум воды и… глухие хлопки, сливающиеся в монотонный звук. Будто что-то раз за разом шлепало о камень и становилось все ближе.
– Что это? – пробормотал Рафаиль. Все замерли, прислушиваясь.
И в этот миг нас настиг смрад гнили. Ужасный запах с примесью тошнотворной сладости.
– Лягушки… – произнесла я еще до того, как мысль сформировалась в голове.
– Бежим! – воскликнул Люций.
Мы застряли в узком тесном проходе – хуже места для битвы и не придумаешь. Особенно с мелкой нечистью, которая просто могла задавить количеством. Нам не оставалось ничего, кроме как бежать.
Я создала несколько светлых печатей, оставляя их позади. Но погоня не прекращалась. В какой-то момент я поняла, в чем причина: твари, как и мы, оказались заперты в этом подземелье. Отчаянное положение толкает на самые смелые поступки. В случае монстров их инстинкты возобладали над осторожностью, которой, на удивление, обладали эти существа.
Гонка продлилась недолго: совсем скоро мы оказались в пещере, по которой эхом разносился звук воды – на другом конце подземной комнаты текла река.
– Надо вернуться и завалить вход, – хрипло дыша, предложил Люций.
У нас заканчивалась лечебная мазь. Если вступим в схватку, укусов не избежать. Чем больше ран, тем меньше времени без подмоги мы выдержим. Яд тварей, созданных из энергии Серого мира, крайне коварен. И даже связка «Кольцо света» не поможет – одни в душном тоннеле, окруженные целым морем тварей, мы задохнемся либо от вони, либо от нехватки воздуха.
Но и завалить проход было скорее компромиссом, чем выходом из ситуации. Из подземной комнаты не вело абсолютно никаких выходов. Мы будем окончательно заперты. Не сможем даже вернуться в зал с колоннами. И если переусердствуем с печатями, есть риск обрушения всех пещер. Тогда мы и вовсе останемся погребены под камнями.
О последнем думать не хотелось.
Лучше верить, что мы сделаем все правильно.
Мы вернулись в тоннель, отошли на несколько метров в глубину. Люций с Рафаилем занялись печатями, мы же с Айвен вытащили клинки на случай, если твари появятся раньше, чем мы завершим задуманное.
Холод нарастал. Пощипывал кожу. Туманный окружила светлая магия.
Меч Айвен тоже замерцал, а насыщенно-синий сапфир, инкрустированный в эфес, запылал гранями. Камень в оружии был идеальным, без прожилок, неизменного глубокого оттенка. Клинок носил необычное имя: Память. Подруга не рассказывала, почему именно так назвала клинок. Это сделал за нее Фредерик, сообщив, что имя придумала Изабель, а вовсе не Айвен. Может, поэтому девушка порой была пренебрежительна к своему оружию.