Кровь изгнанника

Эшлин не сводила глаз с раскачивающихся трупов. На многих виднелись зеленые плюмажи командиров.

– Это те, кого отец отправил в Глиновал, – сказала она. – И те, кого я отправила в Заповедный Дол. Седар Уоллес всех убил.

Если Уоллес повесил командиров, значит уничтожено все войско.

– Судя по числу костров, у стен города собралось не меньше десяти тысяч бойцов, – наскоро прикинула Эшлин. – А может, и больше.

Значит, вассалы Уоллеса все-таки привели свои отряды, просто не разрешили им войти в город.

– Надо предупредить наших гвардейцев, – сказал Карлайл.

– Нет, погодите. – Эшлин понимала, что преждевременная паника была совершенно излишней. – Мы закрыли ворота, и Уоллес не станет атаковать. У него не хватит людей, чтобы штурмом взять стены. Но он знает, что у меня тоже не хватает гвардейцев, чтобы вступить с ним в открытый бой. Наверняка он привез катапульты и собирается взять город в осаду.

– У нас есть корабли, – напомнила Сосоне. – Можно подвозить подкрепление и съестные припасы по морю.

– Это займет слишком много времени, – возразила Эшлин. – Из-за моей коронации в Незатопимой Гавани собралось слишком много людей. Съестного хватит на пару недель, а потом бароны и их войска взбунтуются.

Вдобавок через полмесяца она собиралась отправить флот на войну. Годфри был прав – Великий перелет уже начался и с каждым днем число мигрирующих драконов возрастало. По подсчетам Эшлин и на основании наблюдений предыдущих лет, Великий перелет вступит в полную силу через девятнадцать дней, самое большее – через двадцать семь.

– Всадник! – выкрикнул боец на стене.

– Сколько?

– Один! Всего один. Мчится к главным воротам.

Эшлин отыскала взглядом нервно скачущую лошадь с седоком, который едва держался в седле.

– Подстрелить его? – спросил лучник.

– Нет, – ответила Эшлин, не сводя глаз с всадника. – Это труп. Впустите лошадь в северо-западные ворота. – (Их можно было открыть и закрыть быстрее всего.) – И принесите сюда тело.

Это оказался труп Юльнара Вента, градоправителя Глиновала, того самого, чьих писем так ждала Эшлин. Седар Уоллес перерезал ему горло, привязал ноги к седлу, прибил к груди послание и пустил лошадь галопом к Незатопимой Гавани. Хайден с силой выдернула длинный гвоздь из тела и передала окровавленный листок Эшлин.

Эшлин Мальграв!

Ты больше не королева Альмиры. Я убил гвардейцев, которых ты отправила в Глиновал. Я убил гвардейцев, которых ты отправила в Заповедный Дол. Долина Горгоны моя. Дайновая пуща моя. И все остальные земли вскоре тоже станут моими.

Завтра на рассвете начнут стрелять мои катапульты. Отдай мне Незатопимую Гавань без боя, и я сохраню тебе жизнь, отправлю в изгнание. А если ты окопаешься в своей проклятой башне, то тебя отымеют все мои бойцы по очереди, а потом я отрублю тебе голову.

Седар Уоллес, король Альмиры

Глядя на листок, Эшлин невольно сжала левый кулак так, что драконья нить впилась ей в кожу и задымилась.

– И что теперь? – спросила Хайден.

– Предупреди бойцов, пусть готовятся к обстрелу катапульт на заре.

31

Вира

Балария, Бурз-аль-дун

Вдалеке виднелись очертания Бурз-аль-дуна. За день до этого пески пустыни сменились невысоким кустарником и камышами вдоль берегов, а за ночь чахлая растительность превратилась в оливковые рощи и лимонные сады. Вира заметила стада каких-то копытных с бурыми шкурами и двумя длинными рогами, черно-белыми спиралями скручивавшимися над головой. Животные мирно щипали травку в тени лимонных деревьев.

– Прекрасный вид, правда? – сказал Боргон за спиной Виры. – В моем детстве сады с газелями начинались в двух днях пути до Часов.

– А что изменилось?

Боргон пожал плечами:

– Баларские власти истребили всех драконов в тех местах, где теперь пустыня. После этого все и началось – мартышки взбесились, загрызли зверей помельче и сожрали все, кроме кактусов. Потом началась засуха. Всю округу засыпало песком. В общем, сплошное невезение. А эти сады не завяли лишь потому, что сюда дотягиваются каналы из Бурз-аль-дуна.

– Да, не позавидуешь, – сказала Вира, которой было совсем не жаль балар. Она знала, что сплошное невезение обычно происходит оттого, что люди принимают одно неправильное решение за другим.

Море было где-то рядом. В воздухе пахло солью. С самого рассвета Вира стояла на носу корабля и смотрела на далекий город, замеряя большим пальцем высоту городских башен. За свою жизнь Вира побывала во многих городах, но Бурз-аль-дун был самым большим и высоким из всех. Химейя, столица Папирии, в сравнении с ним была жалкой горсткой хижин из камня и кедра.