Кровь изгнанника

Деван замахнулся мечом, но Бершад всадил ледоруб ему в запястье и выпустил рукоять. Потом кулаком ударил Девана в горло. Громила выпучил глаза и побагровел. Бершад вонзил свой меч ему в живот и повернул клинок, наматывая на него кишки.

– Это за то, что ты убил моего друга, сволочь! – прошипел Бершад.

Он выдернул меч из груди Девана и с такой силой рубанул по черепу противника, что расколол голову пополам. Меч застрял в ключице.

Слева послышались шаги. Бершад обернулся и увидел, что на него мчится Лиофа с поднятым мечом. От выстрелов Виры его защищала груда ящиков. Бершад попытался высвободить застрявший меч. Лиофа метнулся вперед, направив клинок прямо в грудь Бершаду.

В самый последний миг в Лиофу врезалась черная тень и повалила его на ящики.

Фельгор.

Лиофа и Фельгор сцепились. Лиофа извернулся, прижал Фельгора к камням и приготовился перерезать ему горло. Бершад схватил Лиофу за загривок и размозжил ему голову.

– Сволочь! Крысеныш хренов! – вопил Бершад, молотя головой Лиофы по камням.

Потом опустился на корточки и, тяжело дыша, огляделся. Надо было как-то успокоить дикую звериную ярость. Хотелось убить еще кого-нибудь, чтобы избавиться от жажды крови, но все противники были мертвы. Фельгор отполз подальше и пытался вытереть кровавые ошметки с лица.

С корабля в док спустилась Вира – вспотевшая, с пращой в руке.

– Я же просила дождаться моего знака!

Бершад долго не мог успокоиться после схватки. Он отправил Виру и Фельгора на разведку, понять, где они находятся. Дождавшись, когда они уйдут, Бершад сорвал с себя грязные повязки, набрал мха из бочонков с опиумом и приложил к новым ранам на руке и спине, а заодно и к старым, которые открылись во время боя. Он еще долго будет очень слаб, но мох позволял ему двигаться.

После этого Бершад свалил трупы контрабандистов в большой ящик, ополоснул лицо и руки и решил заняться изувеченными до неузнаваемости телами Девана и Лиофы, но тут вернулись Вира с Фельгором.

– Ну как? – спросил Бершад.

– Мы в Театральном квартале, – ответил Фельгор.

– А ты знаешь, как отсюда попасть во дворец?

– Знаю. Тут недалеко. Если наши пропуска помечены правильными кодами, то все получится.

– Какими еще кодами?

– Увидишь, – сказал Фельгор. – А тут вот еще что. – Он расправил смятый лоскут. – Вся улица такими обвешана.

– Что это?

– Такие объявления выставляют перед всеобщим празднеством или парадом. Этот назначен на послезавтра, в центральном садовом квартале. – Фельгор замялся. – Свадьба.

Бершад выхватил у Фельгора лоскут. Написано было по-баларски, но изображение свадебной накидки ни с чем не спутаешь, а большие черные буквы складывались в имя – «КАИРА МАЛЬГРАВ».

– Что за хрень? – пробормотал Бершад и передал лоскут Вире.

– Дождемся вечера и пойдем во дворец, – сказала она.

В небольшом крытом доке было тихо. Вира села на корточки в уголок и стала править кинжалы. Фельгор устроился как можно дальше от трупов Девана и Лиофы. Бершад проверил свои доспехи и надел их. Посмотрел на корабль. Капитан так и не вышел из каюты. Бершад вполне мог вернуться в Таггарстан и убить Валлена Вергуна.

– Я тебя не держу, – сказала Вира, проследив за его взглядом и догадавшись о мыслях драконьера.

– Что-что? – переспросил он.

– Если задумал вернуться, я тебя не держу, – повторила Вира.

Бершад уставился на свои ладони. Убийство Девана и Лиофы не принесло ему успокоения. Роуэн и Альфонсо погибли. Их смерти не отменишь.

– Нет, – сказал Бершад. – Ты права. Жизнь продолжается.

– Вот и хорошо, – сказала Вира. – Но если ты пойдешь с нами во дворец, то не смей снова так себя вести.

– Как «так»?

– Держи себя в руках. Ты… – Она окинула взглядом окровавленный дворик. – Ты будто превратился в дикого зверя. Если учудишь такое во дворце, нас всех убьют.

Бершад сглотнул:

– Больше не повторится. Честное слово.

Во всяком случае, до тех пор, пока он не встретится с императором.

– Я тебя еще кое о чем хотела спросить. Помнишь, что ты сказал мне в Таггарстане, перед поединком?

– Да, я иду в Баларию не для того, чтобы спасти Каиру.

– Это понятно, – сказала Вира. – А зачем тебе убивать императора?

Бершад замялся. Как бы ей это объяснить?

– Помнишь, ты как-то говорила, что если бы была такой же, как я, то воспользовалась бы своей силой, чтобы защитить близких. В своей жизни я потерял многих: семью, возлюбленную, а теперь вот своего единственного друга. – Бершад надавил на раненую руку и поморщился от боли. – Император хочет уничтожить то немногое, что мне еще дорого в этой жизни. А я постараюсь его остановить.

Вира долго смотрела на него.

– Верю, – наконец сказала она, отводя с лица черную прядь. – Но в одном ты не прав. Твоим другом был не только Роуэн. – Она указала на Фельгора. – Вот он тоже твой друг. И я. Может, поначалу это было не так, но сейчас все изменилось. Во всяком случае, для меня.

И для Бершада тоже.