Кровь изгнанника

Эшлин смотрела в телескоп с балкона на вершине башни Короля. На горизонте виднелись семьдесят два папирийских фрегата. Корабельные мачты в восемьдесят локтей высотой были сработаны из древних папирийских кедров. Казалось, что на замок по морю движется обгорелый лес. Корабельные корпуса были выкрашены черным маслом папирийских млекокрылов – редким видом драконов, обитавших почти исключительно на островах Папирии. Паруса были убраны, но мерные взмахи весел несли фрегаты к берегу. На мачте флагманского корабля развевался папирийский стяг – косатка, зависшая в прыжке над лесистым островом.

На всякий случай Эшлин еще раз пересчитала корабли и занесла их число в книгу. Семьдесят два фрегата.

– Трех не хватает, – пробормотала она. – Что, в общем, неплохо для такой большой флотилии в плавании вокруг Надломленного полуострова. Очень неплохо.

– И когда они прибудут в порт? – спросила Хайден.

– С такой скоростью – часов через восемь или девять, – ответила Эшлин. – Но вообще-то, им пора ставить паруса, уже дует прибрежный бриз.

На кораблях будто услышали эти слова, и горизонт внезапно заиграл многоцветьем – красным, синим, оранжевым и черным. Обгорелый лес мачт превратился в плавучий цветник парусов.

– Часа через два, – улыбнулась Эшлин. – А то и меньше.

Прибытие папирийского флота означало, что, так или иначе, Эшлин сможет остановить истребление драконов. Конечно же, ей хотелось, чтобы вместо семидесяти двух кораблей на горизонте появился один-единственный, который привез бы Сайласа, Каиру и известие о смерти императора Мерсера. Но мало ли чего хочется в этой жизни. Бесполезно тратить время на игру воображения. Надо разбираться с тем, что есть.

Эшлин встала.

– Отыщите барона Поммола. Мы с ним поедем в порт. Остальные бароны могут идти пешком.

Эшлин и Линкон прибыли в гавань в крытом паланкине, с эскортом гвардейцев под началом Карлайла. Когда кортеж проходил по городу, все движение остановилось. Воины криками разгоняли толпу, прокладывая дорогу паланкину.

Короткая поездка напомнила Эшлин о том, как уязвимы короли и королевы. Правитель похож на самое высокое дерево в лесу – его и замечают, и валят первым.

– Прошу прощения, королева, – сказал Линкон, усевшись в паланкин, – но чем я заслужил такую честь?

– Ты же умный человек, – ответила Эшлин. – Догадайся сам.

Линкон задумчиво приложил палец к губам:

– Я – единственный, кто прислал обещанное число воинов?

– Совершенно верно, – кивнула Эшлин. – Хотя Корбон и Брок стараются от тебя не отставать. В отличие от Уоллеса.

– Понятно, – сказал Линкон. – И что ты собираешься предпринять?

– Попытаюсь его убедить.

Триста вдов, присланных в поддержку королевы, помогут убедить кого угодно.

Линкон кивнул и поудобнее устроился на подушках сиденья.

– Ты загадочная женщина. Я до сих пор не могу понять, зачем нам вторгаться в Баларию.

– Я хочу вернуть сестру.

– Это прекрасный довод для мелкопоместных баронов. И недалеких верховных баронов. Но для тебя, прилежной естествоиспытательницы, которая великолепно знает историю, этого недостаточно. Ты наверняка хочешь добиться еще какого-то результата.

– Разумеется, хочу, – подтвердила Эшлин, прибегая к самому удобному объяснению. – Я хочу взять страну под контроль. Как ты заметил, я великолепно знаю историю. В архивах полным-полно сведений о королях и военачальниках, которые покоряли армии, страны и целые континенты, сначала определяя врага, а потом начиная с ним войну.

– Понятно, – сказал Линкон. – У подобной тактики есть как определенные достоинства, так и сопутствующие потери. В войне с Баларией погибнет много альмирцев.

– К сожалению, барон Линкон, мне давно известно, что в этой жизни ничего не достается без сопутствующих потерь.

Эшлин вспомнила о Сайласе и о данном ему поручении. Она убедила Сайласа отправиться в рискованное предприятие.

– Возможно, это так, – сказал Линкон, покосился за окно и продолжил: – Однако же мне любопытно, почему ты решила объявить войну именно сейчас. Если не ошибаюсь, наш флот отправится в Баларию как раз тогда, когда Великий перелет будет в самом разгаре.

– Не я выбирала время похищения сестры.

– Да, естественно, но, зная о твоем интересе к драконам, мне кажется, что по счастливому совпадению война поможет тебе проследить за их перелетом.

– Вооруженное вторжение на территорию другого государства счастливым не назовешь, – с укоризной в голосе произнесла Эшлин. – По-твоему, я отправляю войска в Баларию, чтобы полюбоваться перелетом драконов? Ты с ума сошел? Я – королева Альмиры. Меня заботят более важные вещи.

Линкон побледнел, сообразив, что слишком много себе позволил.

– Да-да, конечно, – пробормотал он с легким поклоном и поерзал на сиденье. – Приношу искренние извинения.

Эшлин смотрела на него и молчала. Линкон, самый проницательный из всех верховных баронов, вполне мог догадаться о ее истинных намерениях. Но, судя по всему, сейчас Эшлин удалось его обмануть.

Они прибыли в порт. Хайден открыла черную лакированную дверцу паланкина. Эшлин, жмурясь от яркого солнца, вышла на пристань и козырьком поднесла ладонь к глазам.