Кровь как лимонад

— Хладнокровие? — Миха криво усмехнулся. — Видел бы ты, каким я был хладнокровным потом. Когда дошел до своей машины, взял ТТ, вернулся и застрелил «пиджака» прямо в его тачке, среди бела дня. Вот и все, опустела без тебя земля… Вместе с водилой, он ведь тоже видел мое лицо. Крыс нужно ебошить, а не затевать с ними грызню.

— Решил все проблемы одним махом?

— Не одним. Дочка «пиджака» встречалась с человеком. Тот должен был подвезти ей часть денег. «Черный» нал, снятый со счета «пиджаковой» фирмы, так он мне сказал. Когда «пиджак» спросил «бабловоза», где должна состояться встреча, тот ответил. С какой стати ему нужно было что-то скрывать от директора? «Пиджак» хотел, чтобы я дождался передачи денег и легонько шуганул дочку. Никакого насилия, только напугать. Забрал бы деньги и этот долбаный файл. Теперь, когда «пиджака» не стало, до файла мне дела не было. Интересовал только финансовый вопрос… В общем, натянул я маску, тряхнул ту суку — а как назвать ее еще, а? — родного папца шантажирует. Без насилия, правда, не обошлось, но совсем чуть-чуть, на пару царапин. Деньги отжал и свалил. В общем, я в дамках — только понедельник, а я уже с кучей бабла. И тут ты звонишь, предлагаешь невесть что. Убийцу ловить. Я бы лучше тебя отвез к врачу или, на крайняк, в бар, пропустить по паре «отверток». Но надо замаливать свои грехи, да? Так что сидим и ждем звонка.

— Тебе совсем плевать на этих людей?

— Плевать? Сам знаешь ментовскую психологию. Обычный человек у копа вызывает подозрение или презрение… А кто они мне? Да конечно, плевать.

— А Алька?

— Ты как не понял. Я же сказал, что не убивал ее, — пожал плечами Миха и посмотрел на Марка.

У того зазвонил телефон.

— Жека.

Пока он разговаривал, Костров завел машину.

— Ну? Едем? Куда? — спросил Миха, когда Марк закончил разговор.

Новопашин помолчал. Посмотрел на Кострова. Спросил:

— Хочешь сказать, сделал все из-за денег?

— Ты только сейчас воткнул?.. Бля, даже не думай когда-нибудь влезть в эту их ебаную ипотеку…

* * *

Марку показалось, что они спускаются на дно океана — и не того, что нарисовали художники Диснея в «Русалочке». С каждой минутой становилось все темнее, все необычней и напряженней. Зачем кавказец завез Жеку в эти дебри?

Сбоку проплыла тень какого-то полуразобранного механизма. Словно гигантский скат. Стайкой планктона заметался рой насекомых, попавший в свет фар. «Мицубиси» потрескивала на ухабах, как корпус подводной лодки, сжимаемой давлением.

— Куда теперь? — посмотрел Костров на Марка.

— Вперед, — пожал плечами тот.

— Вперед? А где это — вперед? Дороги-то нет.

Вдалеке мелькнул вдруг гнойный, разбавленный сумерками свет. Наверное, как маяк, если на него смотреть из-под воды.

— Туда, что ли?

— Давай. Близко только не подъезжай.

Беспокойство попыталось укусить сердце Марка, но гремучая смесь кокаина и героина в крови обволакивала разум, запретным оберегом защищала от эмоций.

Остановились метров за сто до источника света. Отсюда было видно, что это освещаются изнутри потроха какого-то цеха, чьи габариты терялись в темноте. Под ногами, как корни выдираемых хирургом зубов, хрустнул гравий.

— Фары гасить не буду, — сказал Миха. — Иначе не найдем потом тачку.

Новопашину показалось, будто к боку приложили перцовый пластырь. Машинально забрался под куртку рукой, провел по повязке и попал пальцами в липкое. Так и есть, разошелся шов. И уже давно, раз бинты пропитались кровью. Говорить об этом Кострову он не стал. Сейчас не это главное.

Сжав пистолеты со снятыми предохранителями в полусогнутых напряженных руках, Новопашин с Михой, держась в паре метров друг от друга, приближались к источнику света. Один раз Костров обо что-то споткнулся. Чуть не упав, шепотом выругался.

До раскрытых ворот цеха оставалось метров десять…

Уже пять…

Марк увидел стоящие в ярко освещенном цеху автомобили, людей, услышал голоса. Внезапно мелькнула тень, кто-то вскрикнул от боли. Тень, вырастая в размерах, метнулась к выходу, навстречу Марку, и исчезла. Растворилась в темноте, испугавшись оглушительно прозвучавшего выстрела.

В трех метрах от Новопашина застыл поймавший в грудь пулю из ТТ кавказец. Тот самый, который затаскивал его в кабину лифта на Старо-Петергофском. Он на мгновение замер, потом колени его подломились, и кавказец опрокинулся на спину. Не обращая больше ни на что внимания, Марк приблизился к телу. Кавказец не шевелился, смотрел вверх раскрытыми глазами, из которых только-только утекла жизнь. Марк опустил пистолет.

Глядя на убитого им человека, он чувствовал, будто эта пуля продырявила и его самого. И через пулевое отверстие вытек смысл его существования в последние три дня. Его миссия закончилась, но он не чувствовал ничего, что, наверное, должен был чувствовать. Никакого гнева или злобы, никакого облегчения или триумфа. Только слабость из-за открывшегося кровотечения.

Мстишь — копай сразу две могилы.