Кровь как лимонад

Черниговская — одна из артерий промзоны, с мусором по обочине, в родинках мазутных пятен и в следах экстренных торможений. С левой стороны — пустыри, через которые параллельно улице тянутся железнодорожные пути. С правой — обвитые удавами вентиляционных труб промышленные здания, выставившие перед собой покосившиеся бетонные заборы. На пустырях между путями партизанят банды беспризорных собак. Неплохо, когда они чем-то заняты и не обращают внимания на прохожих. В паре мест ржавые рельсы ответвляются и пересекают дорогу, уходя за заросшие молодыми деревцами ворота. Что там за ними — неизвестно. Может — разруха, может — секретные военные объекты, но первое более вероятно. А вместо рельсов на пустыри слева наползает старое Новодевичье кладбище, заросшее пожелтевшими кленами. Над кладбищем, будто над разрытыми могилами, вьются и готично каркают вороны.

Когда Жека протопал полпути, стал накрапывать мелкий дождь. Жека натянул капюшон кенгурухи и сунул руки в карманы джинсов. Без машины он замерз.

Обошел лежащую посреди тротуара кучу конского навоза. Что за кентавры тут проезжали?

По адресу, названному ему Гази, находился угрюмо-серый нежилой шестиэтажный дом с французскими фальш-балконами, портиком с хмурыми ангелами и цифрами «1913» и барельефом с надписью: «Акц. Общ. С.П.Б.Товарныхъ Складовъ». Перекошенный указатель с номером дома — 13. Будь Жека суеверным, не задумываясь, дернул бы отсюда, поплевывая через плечо. Сбоку от здания шел кирпичный забор с разобранным проемом. Туда по битому кирпичу вел накатанный автомобилями заезд.

Жека огляделся. Воскресная улица в промышленном районе — пустынный и мрачный параллельный мир. За все время по Черниговской проехали три или четыре машины, а людей Жека так и не встретил; только у Московского в заваленном опавшими листьями сквере на лавочке мерзли два дедка с шахматами. Вдалеке над проспектом виднелась вывеска отеля «Holiday Inn». Сам отель скрывался за навевавшим мысли о репрессиях сталинским домом, фасад которого, в свою очередь, почти полностью загораживали выбравшиеся за территорию кладбища деревья с кружащимся над ними вороньем.

И за забором тут явно не Нарния. Жека, мысленно подталкивая себя, шагнул вперед. Когда-нибудь он дошарится по всем этим подворотням…

Охрустительно хрустя осколками битых стекол, он пробрался вдоль торца здания под неуютного вида полуразрушенными балконами на четвертом и пятом этаже. Втягивай — не втягивай голову, не поможет, если сверху на нее свалится кирпич. Заросший сорняками двор за домом был изрыт глубокими ямами, будто здесь закапывали, а потом снова выкапывали трупы. Возле каменных блоков не вполне понятного назначения распластался остов сожженного «спринтера».

Темно-синий новехонький, как из рекламы, японский кроссовер, о котором говорил Гази, примостился у исписанного революционными лозунгами нового времени (кто их тут видит, кроме бомжей и крыс?) двухэтажного флигеля со слепыми оконными проемами. Выглядел «субару» здесь как накрытый американской клеенкой и простыней, обставленный четырьмя откупоренными склянками ждановской жидкости труп Настасьи Филипповны в пустой сумрачной квартире Рогожина. Приближаться к нему не хотелось — напротив, Жека горел желанием драпануть отсюда. Место из тех, где могут убить. И даже прикопать есть куда.

«Что до вещей, носи серое, цвета земли; в особенности — белье, чтобы уменьшить соблазн тебя прикопать в нее…»

Жека замер, прислушиваясь и стреляя глазами по темным проемам окон. Непроходящее ощущение, что его палят голодными взглядами из всех щелей. Где-то равномерно барабанила по брошенному листу железа вода. Облезлые стены, рваные трубы, плотная взвесь дождевой пыли из низких туч. Суши-бары с бесплатным Wi-Fi остались в другой реальности.

— Подойди ближе-то, — услышал вдруг Жека хриплый голос и лишь через пару секунд понял, что говорит сам с собой.

Разглядывая двор из-за угла дома, он осознал, чего боялся, что за заноза сидела у него в… После «лексуса» он больше не верил Аббасу и всей его шайке-лейке. Если это не угон, зачем нужен он, Жека? Тот же Темир мог сам забрать «форестер». Или у узбека нет прав?

Хватит уже загоняться. Назвался груздем… Весь наэлектризованный, подобравшийся как кошка, готовый в любую секунду пуститься в бега, он приблизился к «субарику». В груди колотилось и подпрыгивало сердце. Оглушительно лопнуло попавшее под подошву «гриндерсов» стекло. Жека вздрогнул, его спину обдало морозом.

Брелок с ключами лежал не под колесом, как обещал Гази, а под самим «субару». Выругавшись про себя, Жека опустился на носки и ладони на влажную землю. Снова заозирался, понимая, что находится в донельзя уязвимой позиции — на карачках, задницей кверху. Доставая ключи, потянул мышцу на правой руке. Поднялся, морщась от боли, потер плечо. Открыл дверь, заглянул на заднее сиденье, ожидая увидеть там что-то жуткое, сел в сухой салон. Вставил ключ в замок зажигания, повернул. Двигатель мягко завелся.

— Хороший ты мой! — похвалил машину Жека, выворачивая руль.