Кровь как лимонад

— Сисястая эта? На кухне, с Ольгой треплется. Она Ильича покормила, хотела ему какую-то симфонию, что ли, поставить, да мы ее выгнали. Чего ей тут нас слушать, а нам — симфонию эту? Тили-тили, это мы не проходили… Вот у меня внучара рэпчик слушает, нормально там за житуху нашу читают… А я бы тоже лежал и болел, если об меня такими титьками терлись, — мечтательно закатил глаза дед Вадик, потом взглянул на друга. — В наше время, если бы какая-нибудь краля так оделась, ее дружинники в милицию быстро бы отправили и заперли там на пятнадцать суток. Мети улицы, лярва!.. Не знаю, как вы, парни молодые, с ума не сходите. Вот увидел такую и не поймешь, шалава она или на день рождения к подружке вырядилась. Мне Егорка, внучара-то мой, рассказывал. Пригласил ее на первое свидание, даже цветов не принес, то да се, а она ему все равно дала. А вроде приличная. Вот пацан и думает теперь, шкура она или просто он ей так понравился, до беспамятства. «Я ваша вся, сударь», бля… — дед Вадик не то засмеялся, не то закаркал, наставил на Жеку подрагивающий палец. — Я понимаю, почему ты еще не женился.

Жека усмехнулся, подумал и сказал:

— Я тут встретил одну… Может, женюсь.

— Молодец! На свадьбу-то нас с Ильичом пригласишь?

— Куда же без вас?

— Слышал, Ильич? Еще на свадьбе с тобой попляшем.

— Что за девушка? — спросил дед Стас. — Неужели умная?

— Куда нашему Жеке до умных, Ильич, — похлопал дед Вадик по руке друга. — Зато, наверное, красивая. Я же ругал его тогда, говорил: «У тебя голова соображает. Книжки читаешь. Иди в институт».

«Институт, ага», — подумал Жека и вспомнил, как еще школодрыгами его с Флюгером классная руководительница — Культура за какую-то мелкую шкоду заперла в кабинете и нещадно, куда попало, избила отобранным у Флюгера мешком из-под сменки. Она тяжело, со всхлипами дышала и приговаривала при этом: «Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь…» А в мешке (дело было перед зимними каникулами) лежали хоккейные коньки, отбившие на всю жизнь у Жеки охоту к учебе.

— Так нет, он же у нас дворовый пацан, — продолжал сокрушаться дед Вадик. — Жека из ЖЭКа. Звезда гетто, мать твою… Как, кстати, мать?

Жека бросил на него косой взгляд и коротко покачал головой.

— Понятно, — вздохнул дед Вадик. — Паскудная девка она все-таки.

— Кто? — не понял дед Стас. — Жекина невеста? Так ты не торопись жениться-то, приглядись.

— Вот и я о том же, — подмигнул дед Вадик встающему Жеке. — Иди лучше эту за сиськи помацай. Не откажет небось работодателю? — и опять не то засмеялся, не то закаркал.

На уютной кухне витали запахи жарящегося мяса и заварного кофе, который на ночь глядя попивали устроившиеся у кухонного стола соседка тетя Оля и Света, третьекурсница Первого медицинского, — сиделка, которую дед Вадик назвал «сисястой». Не соврал, тесная блузка обтягивала груди четвертого размера. При этом фигура спортивная, светлые (ну, Света ведь) волосы заплетены в косу, лицо симпатичное, с редкими веснушками, голубыми глазами и пухлыми губами, которые, Жека как сейчас помнил, однажды пахли зеленым чаем с мелиссой.

— Я же говорила, Жека пришел, — кивнула, когда он зашел, Ольга. — Привет, бродяга.

— Привет, теть Оль. Привет, Света, — улыбнулся он женщинам.

— Кофе хочешь?

— Нет, спасибо, теть-Оль.

— Как делишки?

— Хорошишки. У вас как?

— Нормально, все по-старому.

— Где Евдокия Дементьевна? Опять в театре?

— Да, в Молодежке на «Касатке». Видел?.. Ну да, конечно. Где уж тебе время найти?.. Ладно, мальчишки-девчонки, пойду я пока позвоню.

«Тетя Оля» допила кофе, убавила огонь под сковородкой с мясом и вышла с кухни. Жека присел на ее место напротив Светы. Та смотрела на него.

— Деду вроде как получше?

— Да, но, знаешь, это временно, — ответила Света.

— Знаю, — кивнул Жека. — Неизвестно, что будет завтра. Как у него боли?

— Помогает… лекарство, — виновато, будто она по собственному желанию колола деду Стасу героин, сказала Света. — Только опять кончается.

— Я привез, — произнес Жека. — И деньги за твои смены.

— Спасибо.

— Тебе спасибо.

— Вадим Дмитриевич еще не ушел?

— Нет, пускай пообщаются. Давно он тут?

— Ну, с час где-то… Оля говорит, надо отвезти Станислава Ильича на консультацию в онкологию…

— Нет, не надо, — помотал головой Жека. — Они сказали еще в апреле, что дед полтора месяца протянет, не больше. Какая разница, что они сейчас пообещают? Еще полтора месяца?

— Извини.

— Ничего.

Жека подумал о том, как ему хорошо и уютно — торчать здесь, на коммунальной кухне. Слушать, как шипит мясо на старой газовой плите. Знать, что дед не чувствует боли, которую в панике транслируют в мозг погибающие клетки поджелудочной.

Забыть, что его могут искать люди, вооруженные «береттами».