КРОВЬ СО ЛЬДОМ (СИ)

Молчание. Разговаривать с потенциальной жертвой сегодня Скарлетт не намерена. Кажется лишним.

— Он заставляет тебя? Делает больно? Что? – Бейсингер начинает злиться: её выдаёт дрожащий, вот-вот сорвущийся голос: — Что с тобой не так, тупая ты сука?!

Гилл не слышит.

— Как ты могла? Как, блять, ты могла с улыбкой на лице говорить с нами про тех мёртвых людей, обсуждать это, строить… Какие-то теории, гадать… Как ты могла? – от ярости, которую она сплёвывает, её распирает. Перехватывает дыхание. Не хватает слов. — Ты просто сидела, ты… Ты… Ты убила их! Ты убивала и обсуждала с нами свои же убийства, ты знала про Бренду, ты… Ты и на допросе была, да? Конечно. Ты убила Бренду и корчила сочувствие. Ты убила её, наверное выкинула её куски в какую-то ебучую мусорку и продолжала играть на… На публику. На университет. На нас с Блэр.

Скарлетт начинает морщится. Ор бывшей подруги бьёт по ушам, по голове, по черепу… По лицу Марго стекают слёзы.

— И домработница… Её ты тоже убила сама, да? Она ведь не могла так неудачно упасть.

Гилл запускает руки в волосы. Хочется вырвать их клоком, с корнем, снять с себя кожу…

— И твой папаша тебя прикрыл.

Скарлетт массирует виски. Совсем как надоедливая муха, жужжащая под ухом и никак не желающая вылететь в открытое окно.

— Только скажи: зачем? Зачем ты всё это делала?

Дрожащая, Бейсингер, наконец, перестаёт рыдать, задыхаться в крике… Слова закончились?

Молчание пролегает между ними расколами в земле, отделяет друг от друга, только заставляя напряжение расти. И Гилл застывает снова, стоит только поднять взгляд.

— Почему? – Марго переходит на рваный шёпот, неспособная успокоиться. — Ты всё сломала. Ты сломала свою жизнь. Ты уничтожила ещё несколько, помимо собственной. И сейчас хочешь, чтоб я стала очередной. Зачем тебе это?

Гилл не хочет отвечать. Отвечать ей нечего. Бросает только холодное:

— Заткнись.

Вдумчиво подпирает подбородок кулаком. О чём ей только что говорили? Всё мимо, подобно громкому шуму, где не разобрать ни слова.

— Какая же ты мерзкая, – шипит Марго; похоже, открылось второе дыхание. — Тупая. И ко всему прочему – жестокая.

— Да уж, – раздаётся третий голос. — Не могу не согласиться.

Обе, как по щелчку, разворачиваются на звук. По краям зрачков Марго мгновением поселяется страх.

Баркер, с глазами, покрасневшими до ужаса, и охваченными тремором руками, глубоко затягивается, улыбаясь широко и, возможно, сладко. Походка вальяжная, на лице – прежняя надменность, какая была тогда, ещё полгода назад, в солнечном, ветреном апреле, и…

Цербер скалит зубы.

— Прекращай этот цирк, Скарлетт, – звучит как-то странно: как если бы он был пьян, но находился Рик в полном сознании. Она это знала. Они это знали. — С меня хватит.

Гилл кривится:

— Что, блять?

Ричард сонно трёт глаза, что странно. Тяга, выдох, вдох. Даже дым, казалось, перенимал его харизму, клубясь и тая в окружении холодных серых стен.

— Что конкретно вызывает у Вас недоумение, мисс Гилл? – вновь улыбнулся тот. – Твои игры меня уже порядком подзаебали. Отпусти Марго.

(«какого хера?»)

— Чем ты объебался, придурок? – скрестила руки на груди Скарлетт, сведя брови.

Он страдальчески вздыхает:

— Не заставляй меня повторять.

— А я обязана тебя слушать? – с нескрываемой насмешкой спрашивает та, вдруг забыв о третьем лице.

— Да, – тихо проговаривает Ричард. — Обязана, если не хочешь оказаться ещё одним экспонатом в моей коллекции.

Ей словно вырывают язык. Слов не достаёт катастрофически.

Ни мыслей, ни… Ничего – до того глубоко её замешательство. Тот, кто при ней обливался слезами боли, тот, кто превратил себя в беззащитного ребёнка, тот, кто потерял лицо с таким звонким позором, пытается… Указывать ей?

— Это угроза? – скривилась Скарлетт.

Губы Ричарда от пьяной улыбки вот-вот треснут:

— Замечательный вопрос, – он любовно осматривает чёрную дотлевающую сигарету: — Стоит полагать, что да.

А ему искренне интересно, что она сможет сделать теперь. Долго ждать не приходится: из всех обычно используемых ею инструментов, лежащих на низком деревянном столе, Гилл подхватывает самый скучный: кухонный нож.

Улыбка с его лица не сходит. Страх отшибло вместе с мозгом.

Стоит только замахнуться, Рик вышибает нож из её руки, затем хватая за запястья и скручивая кисть:

— Просто признай, – шепчет тот, наклонившись к её уху: — Шансов у тебя как нет, так и не было.

Скарлетт вырывается со звериным рёвом. Бьёт локтем в челюсть, только забывает, что боли Баркеру уже не ощутить.

Пальцами он впивается в её шею, притягивая Гилл, старавшуюся дорваться до чего-либо ещё, к себе. Попытка ударить в колено. Смешно.

Скарлетт, тяжело дыша, утягивает его на пол, пытаясь отбиться ногами, и, если до этого он хотел лишь увернуться, то сейчас… Да, пришлось ударить девушку вне рамок сексуальных практик. Боги бессмертные, какое непотребство.

На несколько секунд Гилл цепенеет, но быстро приходит в себя, отчаянно порываясь вырваться, извиваясь при этом, как чёртова змея, и бесцельно ударяя ногами. Её беспомощность его забавляет. На её губах скапливается кровь.