Кровавый жемчуг

Тут все, и даже Деревнин, покосились на Данилку.

– И пропал мой парнишка. Я – туда, я – сюда, и по всему выходило, что увел его этот проклятый кладознатец, а обратной дороги не показал. Тут я заподозрил неладное. Что, думаю, коли он кому-то подрядился клад, на сколько-то голов заклятый, откопать? Что, коли моего Андрейки голова за тот клад в уплату пошла?

– Так оно и было, – подтвердил Данилка.

– Но ведь нужно же было убедиться? А он, изверг, как раз местожительство сменил, к Огапитову перебрался. Я его выследил и с дворней знакомство свел. Я-то от многих хворей лечить умею. И стал я там бывать да за Абрамкой приглядывать. И даже следом за ним ходил. Однажды, вижу, на торгу он к купеческой лавке подходит и с молодым купцом уговаривается. Ага, думаю, тебя-то мне и надо! И промахнулся – я-то думал, что они недавно совсем сговорились клад брать, а они в ту ночь и поехали. Я разведал, как купца зовут, где он проживает, да дельце случилось – я лишь через день туда отправился. А там уж к похоронам готовятся…

– Терентий Горбов… – отрешенно молвил Данилка.

– Царствие ему небесное… – как бы подтвердил Бык. – Опоздал я тогда. И еще одного человека он соблазнил. Тут уж я за ними, как пес, по следу шел! Все равно проворонил – да и поди не проворонь в ночном лесу… А на другой день, гляжу, целое общество к нему, к злодею моему, пожаловало. И тут-то я исхитрился, подслушал, простите, Христа ради!

Бык поклонился конюхам.

– Да будет тебе, – за всех отвечал Тимофей. – От своего ремеслишка-то отстань, не гневи Бога!

– Погоди-ка! – вмешался Деревнин. – Это что же получается? Он людей заманивал, ножом в спину убивал да и бросал, а потом, пару деньков спустя, являлся на пустое место? Куда же тела-то девались?! Врешь ты, Бык!

– И точно, – согласился Тимофей. – Как он мог вести туда людей, зная, что над кладом мертвец лежит? Да еще, поди, зверьем обглоданный?

– Одно тело мы с Озорным увезли! – возразил Данилка.

– За другим я вернулся, вынес, на обочине положил, – добавил Бык. – Кабы знал, кто это, родным бы сказал.

– Вранье! – Деревнин был неумолим. – Ему-то откуда знать, что придут добрые люди и покойников подберут? Ты, Бык, с ним на пару орудовал, разругались вы, а теперь от него отрекаешься!

– Коли мне не веришь, у него спроси, – Бык был удивительно миролюбив, и даже огнестрельная рана, казалось, не больно-то его беспокоила.

Деревнин подошел к Семейке, державшему кладознатца.

– Вынь-ка, чего ему в пасть понапихал. Поверни его, чтобы я его рожу гнусную видел. А ты, Тимоша, свети.

Абрам Петрович, избавленный от пучка травы с корнями, стал отплевываться.

– Ты, стало быть, вместе с Быком людей убивал и мертвые тела на кладе оставлял? – спросил подьячий. – Кто же их убирал? Бык?

– Не-е… – Кладознатец закашлялся.

– А кто?

– Он… Он и убирал!..

– Бык?!

– Клад! А ты, аспид, кровопийца, пес бешеный!..

Семейка предусмотрительно держал пучок наготове и ловко затолкал его обратно.

– Он полагал, коли клад на двенадцать голов заклят, то сам он эти головы к себе под землю утянет, – Бык вроде бы усмехнулся. – Живут же дураки!..

Озадаченный Деревнин почесал в затылке.

– Коли ты хочешь у него сказку отобрать, так я все скажу, – пообещал Бык.

– Коли ты такой умный, так объясни, что у него за дела были ночью с тем попом! – потребовал Данилка. – Не то сорняк выдерем, а корень-то останется!

– Разумно, – подтвердил Тимофей.

– Да смешные дела. Поп-то молод, неймется ему, вот он и выдумал старые деньги собирать.

– Деньги собирать – дело полезное, – одобрил подьячий.

– Совсем старые деньги, на каких уже ничего не разобрать, – уточнил Бык. – Потому он с кладознатцами и со всякими людьми сговаривается – коли будет что непонятное, к нему бы несли.

– Да на кой ему? – явно не поверил Озорной.

– А диковинка! Может, вздумал государя тешить? – предположил Бык.

Это походило на правду – государь диковины любил и тех, кто ему всякие чудеса приносил, награждал немало.

– Ну, разве что государя… Да что ты мне про государя! Сперва-то про себя растолкуй! – Подьячий все еще делал сердитый вид, но Бык, похоже, и не с такими крикунами справлялся.

– Я услышал про медвежью харю да и думаю – ого! Это место я знаю! Промысел мой таков, что по лесам ходить и травы с кореньями брать надобно. Я не только ворожбой зарабатываю – я корневщик знатный! – похвалился Бык. – И пошел я, и взял у знакомца одного кобылку, и на Стромынку отправился. А верхом-то ездить я не навычен – в лесу-то кобылка меня о дерево с себя счистила да и ушла…

– Кобылка была, – подтвердил Семейка. – Каряя, в холке аршин и три четверти, во лбу бело, на левой задней белый чулок, пахами дышит, видать, недавно опоили.

Данилка уставился на товарища с восхищением.

– Стало быть, вы по одному следу шли? – спросил Деревнин. – А раньше-то кто его, вора, от мертвых тел избавлял?