Круг замкнулся

С разбегу она прыгнула в ледяную воду. Загорелась кожа, ноги свело судорогой, волна накрыла с головой. Захлебываясь и отчаянно борясь с течением, Белянка перестала плакать. Смылись соленые слезы, утекли на запад и не вернутся с рассветом. Никогда не вернутся.

Река побеждала, потешалась над глупым человечком. Но Белянка больше не будет обращать внимания на смех. Никогда. Она будет плыть, барахтаться, сопротивляться. Наперекор всему она будет жить дальше.

Время исчезло, растворилось до капли. Река стала бесконечной. Казалось, вся жизнь пройдет в бессмысленной борьбе с ледяной водой: грудь никогда не наполнится воздухом, глаза не увидят неба, ноги не почувствуют твердой земли.

Но ступни утонули в жирном илистом дне. Мир обрел привычные очертания.

Белянка выползла на скользкий берег и притянула ноги к подбородку. Тело сотрясала мелкая дрожь, дыхание сбилось. Тонкие струйки стекали по спине, пронизывал весенний ветер.

А на том берегу бегали дети, курился над землянками дым растопленных очагов, крутился гончарный круг Боровиковых и ткацкий станок Холщевых. Шумели деревья. Все было так хорошо, размеренно, правильно. Только тетушка Пшеница металась вдоль кромки воды.

Белянка махнула ей рукой – хозяюшка остановилась, глядя то ли с жалостью, то ли с презрением. С отвратительной четкостью Белянка осознала, что она лишняя в этой деревне, в этой жизни. Девочка без судьбы. А ведь так и есть. Не было бы ее – Ласка не сотворила бы дурной приворот, тетушка Мухомор не лишилась бы ученицы, а деревня – Отца.

Не в силах смотреть, Белянка медленно поднялась и пошла вдоль реки на восток. Волосы подсыхали и пушились за плечами, мокрый подол лип к ногам, глаза смотрели в никуда. В голове стыла тишина. Она просто шла вперед. Куда? Зачем?

Бессмысленно.

Идти сразу расхотелось. Белянка опустилась на землю и прижалась к дереву – теплее не стало. По лицу потекли редкие слезы.

– Перестань плакать – на мне плесень вырастет!

– Что? – Белянка бестолково заморгала и оглянулась.

Над головой шелестели длинные ивовые лозы.

– Слезы вытри.

– Ива? – глупо спросила Белянка.

Сердце застучало в горле, упругими волнами разгоняя стылую кровь, во рту пересохло. Неужели она слышит голос дерева? Неужели Ива говорит с ней? Неужели?!

– Ну не бестолковый же камыш с тобой беседует!

– Это… так просто?! Так просто говорить с деревьями? – Белянка восторженно запрокинула голову, глядя на продолговатые листочки.

– Только если деревья того хотят. И не кричи. Я прекрасно слышу твои мысли.

Белянка подскочила, раскинула руки и обняла широкий ствол, изо всех сил прижалась щекой к шершавой коре.

– Тогда скажи, что мне делать?

– Согреться.

Она поняла, что Ива думала не о шерстяной шали и чулках – душевного тепла действительно остро не хватало. И она доверчиво, робко потянулась вперед, растворяясь в тихих переливах беззвучного древесного голоса, сплетаясь с натянутыми струнами леса, сливаясь с шелестом листьев, и с придыханием прошептала:

– Я – ошибка. Меня не должно быть, потому что у меня нет судьбы.

– Чушь. Кто тебе это сказал? – подобием смеха и возмущения сотряслась Ива.

– Тетушка Мухомор, – еще тише выдохнула Белянка.

– Она ошибается.

Ошибается? Нет!

Белянка на миг отстранилась с изумлением.

– Она никогда не ошибается!

– О, людскую суть не изменят века! Когда вы перестанете ошибаться, вы перестанете быть людьми, – Ива смеялась грустно и светло, и Белянка вновь ринулась ей навстречу, все глубже сплетая с ней мысли и чувства:

– Но как она не понимает, что он не любит ее!

Ива помолчала, должно быть, не зная, о ком шумит эта девочка, но потом в голове возникли ее тихие мысли:

– Ты не можешь изменить ее. Ты не можешь изменить его. Ключ – ты сама. Всегда. Измени себя, отбрось сомнения, страхи, слезы. И тогда увидишь ответ. Самый простой.

Белянка прикрыла веки, позволив себе заплакать:

– Я не могу отбросить слезы. Мне больно. Если я забуду свою боль и свою радость, я забуду саму себя!

– Ты значительно больше, чем вязь памяти, боли и радости. И возможности твои безграничны. Открой глаза – что ты видишь?

Мягкий удар тепла взорвался в такт сердечному ритму – словно Ива по-дружески подтолкнула ее вперед, к верной дороге. Белянка послушно вытерла локтем слезы и посмотрела перед собой:

– Лес, речка, деревья, кусты…

Новый удар сердца – новое касание тепла.

– Дальше.

– Чаща, – прищурилась Белянка.

– Еще дальше.

Белянка сдалась:

– Темнота.

На мгновение Ива поделилась вспышкой света с обрывком видения:

– Там пылает пожар. Звенят топоры. Чужие люди губят Лес. И скоро они придут сюда. Скажи, что важнее, твои слезы или Лес?

– Лес.

– Вот и ответ.

Резко похолодало – мысли Ивы ушли, втянулись в ветви, в ствол, в корни. Белянка осталась одна. Она еще долго смотрела на излучину реки, на быструю воду, на солнце, клонящееся к западу, на россыпь небесно-синих пролесков. И с каждым ударом сердца все четче слышала… себя. Она знала. Знала, как правильно. Знала, что на самом деле важно. Знала, что справится, сможет все. Нужно только отбросить жалость к себе и глупые мечты. И покрепче сжать кулаки.