Крушение

— Я согласна с Селести, — тут же встряла Вилма, —  здесь у нее есть подруга... и ее брат. В Сан-Паулу ей все чужое. Она будет чувствовать себя одинокой.

— Мама, а я хочу поехать к бабушке и дедушке, — подал голос Гиминью.

— Смотри, он хочет! — обрадованный поддержкой ребенка, —  сказал Энрики. — И правильно? У нас такой красивый дом...

— Красивый, но там порядок устраивать нельзя, — подхватила Вилма. — Толком даже не поиграешь! Бабушка все время ворчит!

Энрики устремил на жену негодующий взгляд. Вилма увидела по лицу Селести, что она достигла своей цели.

— Вы не покажите мне сад? — обратилась она к застывшему на месте Жильберту.

Тот с готовностью распахнул перед ней дверь. Гиминью побежал следом за ними.

Когда они вышли, Энрики предпринял последнюю попытку:

— Селести, забудь о том, как мы с тобой познакомились… Если бы я знал, кто ты, я никогда бы себе этого не позволил!

Селести опустила глаза, в лице у нее что-то дрогнуло.

—  Но я вовсе не потому не хочу ехать в Сан-Паулу. Я тебе уже сказала: мы слишком разные люди. Я и мой сын привыкли к одной жизни, а ваша семья – к другой. Вы богатые, а мы нет.

—  Но это глупость! — воскликнул Энрики.

—  Нет, не глупость, — тихо, но твердо проговорила Селести.

— Подумай о сыне! О его будущем! В Сан-Паулу у него будет все самое лучшее...

— Нет, у меня другие планы. Я хочу перебраться на новое место, но не в Сан-Паулу. Ни мне, ни Гиминью там делать нечего.

Разочарованный, Энрики вышел в сад. Вилма о чем-то оживленно болтала с Жильберту. Прежде она не снисходила до бесед с такими непрезентабельными, развязными типами… Энрики подхватил племянника на руки.

— Давай попрощаемся, Гиминью, — сказал он. — Наверное, зря мы с Вилмой приехали...

—  Да? — небрежно осведомилась Вилма. — Ничего не вышло? Надо же, жалость какая!..

Марта и Бруну как-то сразу нашли общий язык. Тогда, на отпевании Гильерми, они обменялись несколькими словами, и Марта почувствовав к нему доверие, пригласила Бруну к себе. Он принял приглашение. И спустя некоторое время стал частым гостем этого дома.

Конечно, они больше всего говорили о Гильерми. За время его пребывания в клинике Бруно успел очень хорошо узнать и полюбить младшего сына Марты. Марте было приятно, что кто-то о ее бедном, непутевом Гильерми отзывается с уважением.

—  Он был очень дружелюбным и мягким человеком, —  рассказывал Бруну. — Правда, сначала Гильерми показался мне чересчур скрытным... Но позже я понял, какая у него тонкая и ранимая душа.

— Но почему он пристрастился к наркотикам? —  этот вопрос не давал Марте покоя. Она чувствовала свою вину перед младшим сыном.

— Наркотики как костыль: сначала кажется, что с ними будет легче, а потом не можешь бросить...

— Гильерми говорил, что его что-то грызет изнутри, —  вспомнила Марта.

— Я понимаю. В свое время я через это прошел. А другие ваши дети... — Бруну замялся.

Марта поняла, о чем он хотел спросить, и сама пришла ему на помощь:

— Нет, ни Александр, ни Энрики никогда не пробовали наркотики. Александр очень дружил с Гильерми, но потом отдалился от него из-за одной девицы, которую я, честно говоря, не выношу!

— Это в вас говорит ревнивая свекровь, — предположил Бруну.

— Нет, просто она непорядочный человек.

— А Энрики? Ведь он, кажется, самый старший?

— Энрики — труженик. Веселый, заводной! Очень обаятельный, стоит ему улыбнуться — и все вокруг тают... Но мне очень не хватает Гильерми. Как жаль, что мать его сына отказалась приехать с моим внуком в Сан-Паулу! Но расскажите немного о себе, я о вас ничего не знаю...

Бруну стал рассказывать. Он был скульптором. Художником, который вечно недоволен самим собой. Одно время ему стало казаться, что наркотики будут способствовать его творчеству. Тогда он еще был очень молод. Постепенно пристрастился к наркотикам. А однажды во время приступа разгромил свое ателье вместе со скульптурами — плодом пяти лет труда!

Марта жадно слушала его рассказ.

—  Но ведь вы, в конце концов, вылечились, а Гильерми — нет. Почему он не смог отказаться от наркотиков?

Бруну сокрушенно развел руками.

—  Это сложный вопрос. Одним это удается, другим — увы… У меня это получилось, но я вовсе не герой. Я до сих пор борюсь против соблазна, боюсь снова скатиться вниз. И этот страх побеждает желание принять наркотик. Теперь мне хочется сказать своим подопечным в клинике: наркотики — это зло, разрушающее человека, но с этим злом можно и нужно бороться.

— Да, это прекрасно, что вы остались работать в клинике, — задумчиво проговорила Марта. — Может, я могла бы вам в чем-то помочь?

Легкая улыбка тронула губы Бруну.

— Приходите. В клинике не хватает людей. Поработав у нас, вы бы смогли лучше понять, что произошло с вашим сыном.

Марта пообещала подумать над его словами. Раз Селести не привезла в Сан-Паулу ее внука, которому она собиралась посвятить много времени, может быть, ей и в самом деле пойти поработать в клинику?..