Крушение империи

– Да как ты… – зарычал какой-то полковник, стоявший за левым плечом Огаркова, но тот резко вскинул руку, останавливая его, а затем уточнил:

– Уверен?

– Так точно, товарищ генерал армии, – если честно, я уже опомнился и сейчас страшно жалел, что не удержал свой поганый язык. Но, с другой стороны, а вдруг то, что я сейчас наговорю, как-то сможет повлиять на ситуацию в лучшую сторону. Какой она будет, эта лучшая сторона, я пока не представлял. Может, пораньше выйдем. Или, наоборот, сильнее поддержим Наджибулу… хотя там пока у власти «товарищ Бабрак Кармаль». Говорят, горькая пьянь. Ладно сказал «а» – нужно говорить и «б»…

– Это будет наш Вьетнам. Мы потеряем десятки тысяч людей и миллиарды рублей, а потом все равно нам придется уйти. Только после этого вместо спокойного и сонного Афганистана, каким он был раньше, на нашей границе окажется страна, переполненная оружием и людьми, которые благодаря нам очень хорошо научатся с ним обращаться. Причем руководить этими людьми будут вожди, завоевавшие славу и авторитет в войне с нами.

– Старшина! Закрой свой рот, а то… – снова взревел тот же самый полковник, но генерал Огарков резко развернулся и полоснул по нему гневным взглядом. Отчего тот осекся и замер, будто скорченный судорогой. Я же продолжал стоять и есть генерала глазами. Все, что мог – я уже сделал. И умного, и глупого. Дальше от меня ничего не зависит…

Огарков снова повернулся ко мне, окинул задумчивым взглядом, после чего не глядя протянул руку в сторону. И тот самый полковник вложил ему в руки красную папку. Генерал раскрыл ее, но не стал сразу читать, а сначала произнес:

– Спасибо за честность, старшина, – после чего начал: – Указом Президиума Верховного Совета от двадцать второго июня тысяча девятьсот восемьдесят третьего года, старшине Маркову Роману Валерьевичу за образцовое выполнение воинского долга и проявленный героизм…

А я стоял и клял себя. Блин, что-то я совсем оборзел… ну вот на хрена было язык распускать? Что, мне больше всех надо… э-э-э… ну да, пожалуй, действительно надо мне больше многих. Но для этого язык распускать совершенно не требуется! Наоборот! Чем больше я его буду держать за зубами – тем мне будет лучше! Ну вот в кого я такой идиот?

Вследствие чего основной текст указа как-то пролетел у меня мимо ушей. И опомнился я только на словах:

– …с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда»!

Глава 7

– Ну что, как тебе?

Аленка еще раз прошлась по комнате и повернулась ко мне. Та шикарная квартира на Бабушкина уплыла из наших рук еще два года назад. В августе восемьдесят первого. Я же снял ее на два года – ну вот они к тому моменту и прошли. Так что после того, как я ушел в армию, Аленка пожила в ней до августа, пока сдавала вступительные экзамены, а потом переселилась в общагу. Я предлагал снять для нее еще что-нибудь, но она наотрез отказалась.

– Одной мне, Ром, слишком жирно будет в квартире жить. Так что я в общежитии поживу, пока ты из армии не вернешься… – и вот я вернулся.

– Ну, не та наша квартира, конечно, – вздохнула она. Ну что сказать – так и было. Эта была обставлена намного беднее. Во-первых, она была штатно однокомнатной. Во-вторых, с бытовой техникой тут также было гораздо хуже. Холодильник здесь стоял обычный – «ЗИЛ». Ну, тот самый, легендарный – с округлой формой корпуса и компрессором, работавшим со звуком взлетающего истребителя. Посуда, что имелась, также была совершенно разнокалиберная. Телевизор был представлен стареньким «Рекордом-Б». Да и с мебелью тоже было не все хорошо – старенькая, продавленная… Но она была лучшей из того, что мы посмотрели. К тому же до института тут рукой подать. Четыре остановки на трамвае. Или двадцать минут пешком.

– Значит, берем?

Она улыбнулась и кивнула. А потом подошла и повисла у меня на шее.

– Неужели мы наконец-то будем жить вместе? Даже не верится!

Это – да. После моего возвращения из армии и до сего момента мы «квартировали» по разным общагам. Она обитала в женской, а я в мужской…

Из Кремля я буквально сбежал. После той эскапады в Георгиевском зале я опасался, что другие награжденные меня просто порвут. Так все вокруг были возмущены. Ну как же – этот сопляк посмел усомниться в силе и мощи «непобедимой и легендарной». Так что я прикинул одно к другому и, как только нас распустили, бегом слинял. Тем более что все документы на увольнение у меня были с собой. Их мне начпо вручил еще утром, сообщив, что я могу сразу после награждения отправляться домой, как только захочу. Ну я и захотел. Так что какие ко мне могут быть претензии?