Крылья бабочки

Трейси даже с его родителями успела познакомиться поближе. К сожалению, особняк Грейси она так и не посетила: резиденция мэра использовалась исключительно для торжественных мероприятий, но в шикарном пентхаусе на Парк-Авеню, официально считавшимся отчим домом для Брендона, побывала. Адам Стеклер ей нравился: обаятельный и умный мужчина; Патрисия Стеклер отнеслась к Трейси более сдержанно, но недовольства не выказывала. Возможно, ко всем, кроме сына, она относилась с прохладцей – особенность характера.

Брендон любил и уважал родителей, но часто к ним не заглядывал. Он тяготился тех рамок, в которые его с самого детства загоняло общество, центром которого он стремится стать. Ему было тесно в них, любое ущемление свободы воспринималось как личное оскорбление, и как ни прискорбно признавать: в отношениях ему тоже было душно. Ведь его отлучки связаны именно с этим: ему необходимо глотнуть свежего воздуха и побыть одному. Отдохнуть ото всех, и от нее в том числе. Нет, он бы никогда не согласился стать бедным, но свободным итальянским рыбаком: знай себе уди рыбу! Высокомерием и надменностью Брендон обладал в достатке, и он искренне наслаждался своим привилегированным положением, просто считал систему несовершенной, а некоторые законы и требования общества – абсолютно устаревшими. Он не хотел детей, не хотел жениться, не хотел любить всю жизнь одну женщину. Не потому, что не способен взять на себя ответственность или боится, что не выдержит семейной жизни, а просто потому, что не хочет. Но Брендон отдавал себе отчет, что все это его ждет, по-другому не может быть, если он все-таки не решит стать вольным художником, отбросив свои амбициозные планы. Трейси видела его метания и принимала их. Наверное, как и всякая женщина надеялась изменить мужчину и его циничное отношение к любви.

–//-

Широко зевнув и потянувшись, Трейси перевернулась на другой бок, утыкаясь носом в крепкое мужское плечо. Кожа Брендона пахла ягодным французским мылом, которое она купила и оставила у него, чтобы после душа не пахнуть как здоровый брутальный мужик. Но нежная бархатистая пена и тонкий сладкий аромат нравился не только Трейси: мужчина стал пахнуть, как сладкий леденец, и провалиться ей на месте, если это не было безумно возбуждающим

Она приподнялась на локтях, рассматривая его лицо, частично сокрытое темным ночным покровом. Красота Брендона была по-настоящему мужской, с четкими линиями и резкими чертами: прямой нос, крепкий подбородок, ярко выраженные скулы, только длинные черные ресницы и полные губы чуть смягчали агрессивную внешность. Она хихикнула: если бы ей рассказали, что такой мужчина предпочитает на завтрак молочную кашу и зеленый чай с мятой – не поверила бы!

Трейси осторожно подцепила пальцем тонкую цепочку с распятием и аккуратно потянула, чтобы она не так сильно давила на шею и не порвалась, затем откинула одеяло и встала. Подхватив лежавшую на полу серую футболку, она надела ее и вышла из спальни

Что ее разбудило – уже не вспомнить, но слова благодарности были исключительно нецензурные. Ночью на Трейси всегда нападал голод, и если бы она была у себя – никаких проблем: привлекательного для желудка в холодильнике обычно было не много, но это не ее дом, а хозяин этого с каждым днем удивлял все больше и больше.

Трейси прошла через тонувшую в ночном сумраке внушительную гостиную, задержавшись на несколько мгновений у фортепиано и погладив пальцами блестящую крышку. Брендон, если Трейси просила, а настроение у него было соответствующим, играл для нее. Тогда она удобно устраивалась рядом и, обняв захваченную с дивана мягкую подушку, принималась слушать и жадно следить за его пальцами. Ловкие искусные руки без труда извлекали из громоздкого инструмента чарующую музыку: иногда нежную и лирическую, иногда дерзкую и сильную. Во время игры Брендон поглядывал на Трейси, загадочно улыбаясь, а когда заканчивал – она горела. Возможно ли вложить в мелодию умопомрачительную чувственность и сумасшедшее желание? Разлить в воздухе, как чудесный аромат экзотических духов, которым невозможно надышаться? Судя по всему, Брендон нашел свой философский камень или формулу страсти, потому что ему удавалось это с легкостью.

Трейси хватило желтого света полумесяца, чтобы, не спотыкаясь, подобраться к холодильнику. Она открыла его, достала кувшин с апельсиновым соком и сникерс. Кто бы мог подумать, что в холодильнике Брендона может оказаться что-то помимо куска заплесневелого сыра? Брендон постарался, или приходившая домработница, но в его квартире всегда была еда, и это не засохшая пицца или коробки с протухшей китайской лапшой. Нормальные продукты, из которых он даже иногда готовил. Правда, крайне редко из-за нехватки времени, но ягненок под винно-томатным соусом получался у него отлично.